Книга Бриджит Бардо. Икона стиля - Маргарита Фомина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Бриджит уже не впервой вступать в поединок с японцами.
Бриджит не боится обращаться к власти со своими требованиями. Если ей что-то нужно, она не отступится, пока не доконает вас. Она, как бульдозер, идет напролом. Диву даешься, откуда у нее столько упорства. Она будет капать вам на мозги, пока не добьется своего. А политики этого не любят. Одно дело, когда правительство расточает хвалебные речи в адрес какого-нибудь фонда, что носит знаменитое имя, и совсем другое — реальная помощь. Однако Бриджит равнодушна к этим славословиям. Она всегда говорит то, что думает, и не робеет ни перед кем. Она разговаривает с политиками и министрами точно так же, как она говорит с любым другим человеком, а им это не по вкусу. Как мне кажется, это объясняется тем, что в глубине души она ранимая натура и принимает все слишком близко к сердцу. Она настолько серьезно относится к любимому делу, что не желает, чтобы кто-то другой ей мешал. Однако не забывайте, что все это она делает не для себя, а исключительно ради животных.
Мижану согласна, что решительность ее сестры, стоит той только взяться за дело, порой не знает границ. Она готова с кулаками отстаивать свои убеждения. Когда она видит жестокость по отношению к животным, она очертя голову бросается в бой и готова вести за собой целый мир. Она знает обо всем не понаслышке, каждый день сталкиваясь с теми или иными проявлениями жестокости к животным, и не боится взглянуть правде в глаза. Я знаю, какие чувства она при этом испытывает, потому что иногда по ночам, когда она одна, она звонит мне, чтобы излить душу. Так что кому, как не мне, знать, как глубоко она переживает.
Ради избранного дела Бриджит готова бесстрашно столкнуться с кем угодно — с медицинскими лабораториями, политиками, правительствами, ей все равно, что станет у нее на пути. Она не боится, если ей самой при этом расквасят нос. Ведь она берется за то, во что свято верит.
Изменить общественное мнение не так-то легко. Бриджит делает также много такого, что не сразу бросается в глаза. Была у нее одна знакомая старушка, которая держала полный дом собак и кошек, так вот несколько лет назад она умерла незадолго до Рождества, и Бриджит взяла всех ее питомцев себе и отвезла в Базош. Она не любит говорить об этом, но когда у фонда не хватает средств, а тут как раз наклевывается очередной проект, тогда Бриджит платит за все из своего кармана. Она делает вид, будто ей все по плечу. Но это лишь для того, чтобы никто не заподозрил ее в слабости.
Для Бриджит в наши дни каждый новый день приносит все новые печальные известия. «Порой это невыносимо, — признается она. — Я только и делаю, что сражаюсь, а сдвигов почти не видно. Наоборот, кажется, будто все вокруг становится все хуже и хуже. Может, если я буду сражаться и дальше, насколько хватит сил, кто-то затем придет мне на смену, тот, кому удастся чего-то достигнуть. Мне бы хотелось оставить в наследство людям мой фонд. И если завтра я попаду под автобус, то, смею надеяться, что моя работа на благо животных и на благо фонда не будет забыта».
Некоторые люди полагают, что пройдет какое-то время, и именно этим она увековечит свое имя — не как кинозвезда, чье имя прогремело на весь мир в ее первой жизни, а благодаря той деятельности, которой она посвятила свою вторую жизнь.
Еще раз замуж
16 августа 1992 года после скромной церковной церемонии, когда они обменялись брачным обетом, Бриджит Бардо превратилась в мадам Д’Ормаль.
Новый супруг, который был по счету уже четвертым, родился в городе Марсель в 1941 году. Полное имя супруга Бардо, ныне мадам Д’Ормаль, Бернар ди Кьяра Д’Ормаль. Все свои детские годы он провел, переезжая с места на место, сначала он жил в Париже, а затем его на какое-то время занесло аж в Южную Америку.
В начале шестидесятых — жизнь тогда забросила его во французскую часть Африки — он пытался сделать деньги на экспортно-импортных сделках и как-то раз застрял в либерийской столице Монровии, где в течение восьми дней никак не мог попасть на самолет.
То было кошмарное место, где он не знал, чем ему заняться — разве что ошиваться без дела в баре отеля, и тут однажды вечером ему подвернулся один ливанец, который также пытался вырваться из Монровии. Они разговорились, и этот тип — кстати, какое-то время он жил в Бразилии, — рассказал Бернару, что у него вроде бы как есть интерес в кинобизнесе. Бернар поинтересовался подробностями и тогда ливанец объяснил ему, что владеет правами на черно-белый фильм о бразильской футбольной знаменитости Пеле.
Поскольку Бразилия уже за несколько лет до этого выиграла кубок мира по футболу, Пеле, вполне возможно, был самым прославленным из спортсменов. Однако изюминка этой ленты заключалась в том, продолжал ливанец, что в ней рассказывалось о Пеле, когда будущей звезде футбола было лет 13–14.
Д’Ормаль немного поразмыслил и решил про себя, что вполне бы мог крутить этот фильм по всей Африке. И вот в баре отеля в центральной части Монровии, застряв там, пока, наконец, не возобновятся рейсы в Европу, Д’Ормаль купил у ливанца права на картину.
На протяжении года или что-то около этого Д’Ормаль разъезжал по Африке, продавая ленту прокатчикам, и сумел положить себе на этом в карман вполне приличный по тем временам доход в 21 с половиной тысячу фунтов.
Вернувшись в начале семидесятых годов в Африку, Д’Ормаль получил от одного своего приятеля приглашение испытать счастья в Южных Морях, выращивая на продажу черный жемчуг. Однако, взвесив все за и против, Д’Ормаль решил, что неплохо устроился в кинопрокате — а этот бизнес, надо сказать, позволял делать неплохой навар — и, вообще, Тихий океан далеко, а вот одна знакомая в Париже — гораздо ближе. Так что еще раз, все хорошенько взвесив, Д’Ормаль решил, что нечего искушать судьбу, и остался в Африке.
Разумеется, это в некотором роде история о том, что близок локоть, да не укусишь. Приятель Д’Ормалья отправился за тридевять земель, имея в кармане всего 5 франков, и уже через несколько лет продал свое дело за 5 миллионов.
Десять лет спустя он решил приобрести одну из французских киностудий. Д’Ормалю удалось собрать 25 миллионов долларов, причем половину этой суммы он сколотил в странах Персидского залива, главным образом, Саудовской Аравии и Эмиратах, а вторую наскреб в Штатах. Кроме того, ему удалось разжиться заемными обязательствами администрации города Ниццы и всеми необходимыми для начала строительства бумагами, которые давали ему право модернизировать студию, и таким образом, сделать ее конкурентоспособной. Все, казалось бы, шло на лад — по крайней мере, до мая 1981 года. В этом году французы избрали своим президентом социалиста Франсуа Миттерана, а Миттеран, в свою очередь, сдержал предвыборные обещания и ввел в состав кабинета четырех коммунистов.
Это был конец всему. Как только американцам стало известно, что коммунисты получили четыре министерских портфеля, они тотчас пошли на попятную и изъяли свои капиталы, а вскоре их примеру последовали и другие инвесторы.
7 июля 1992 года один его приятель, адвокат из Сен-Тропе Жан-Луи Бугюро, пригласил его к себе на обед. Дело было дождливым воскресным вечером, и, по крайней мере, одна из гостей чуть было не пришла. Это была знакомая и одновременно клиентка Бугюро, а значит, местная жительница, которая сначала сказала нет, не хочется ей ни в какие гости, а затем передумала и сказала, что придет. Но в последний момент ей вновь расхотелось. Но в итоге Бриджит все-таки пришла, и в тот вечер Бернар Д’Ормаль, — который всю жизнь проходил в холостяках — понял, что в его жизни назревают какие-то важные перемены.
Внимание!
Сайт сохраняет куки вашего браузера. Вы сможете в любой момент сделать закладку и продолжить прочтение книги «Бриджит Бардо. Икона стиля - Маргарита Фомина», после закрытия браузера.
