Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 72
За нами должны были двигаться наши части, но, видимо, они встретили упорное сопротивление немцев и к мосту продвинуться не смогли. Стало темнеть. Тогда я говорю заряжающему:
– Ну что, Абрам, видно, наши не скоро подойдут. Я не могу двигаться – крови много потерял. Оставляешь меня здесь, а сам пойдешь и сообщишь нашим, что я здесь нахожусь. Пистолет у меня есть.
– А я не знаю, как идти.
– Как не знаешь?! – говорю ему. – Вот следы танка. По ним иди.
В общем, этот Абрам вышел к своим, нашел командира полка и доложил, что так-то и так-то, раненого Егорова оставил недалеко от моста. Об этом уже потом во всех подробностях мне стало известно. Командир его спросил:
– А где оставил?
– Да километра полтора-два.
Командир дал команду взять носилки, взять еще двух человек, найти меня и принести в часть. Но к утру они вернулись, так меня и не найдя. В итоге посчитали мертвым.
Я полежал несколько часов и решил выбираться самостоятельно. Как начну двигаться – кружится голова, временами уплывает сознание, наваливаются сон и усталость. Соображаю, что если усну, то мне конец! Прижмусь к сырой земле – немного легчает. Обстановка – хуже некуда. Когда до своих осталось метров триста, вижу, что кто-то ползет прямо ко мне. Автомат незнакомца направлен в мою сторону. Я решил его окликнуть. У меня был пистолет, рядом лежали две гранаты. Думаю: «Если немец – у меня на чеке гранаты палец, в случае чего взрываю его и себя!»
Я негромко крикнул:
– Кто ты такой?!
Он промолчал. На второй раз ответил:
– Я русский разведчик!
– А почему один?
– Ребята сзади. Я когда тебя заметил, дернул за веревку, дал им знак, что впереди препятствие.
А я тогда был в черном комбинезоне и в черном шлеме, не разберешь, то ли свой, то ли немец.
Я спросил его:
– Воды нет? Пить хочется.
Он позвал разведчиков, они принесли флягу и дали мне попить. Потом он послал своего бойца к командиру полка. Тот второй раз послал с носилками за мной этого Абрама. Меня нашли, принесли, доставили в медсанбат. Командир полка мне сказал:
– Я послал представление на весь экипаж на звание Героя. Не знаю, что дадут. Задание выполнено, и жить будете.
Но вместо звания Героя Советского Союза мне дали орден Отечественной войны 1-й степени. День 15 сентября 1944 года я считаю своим вторым рождением. Кстати, пока я там лежал, на меня успели и похоронку домой послать.
– А какими боевыми наградами вы были еще награждены?
У меня всего три ордена Отечественной войны. Последний, правда, давали уже всем. Когда некому было давать. А первая моя награда, я ее получил в самом начале войны, когда мы отступали, – медаль «За боевые заслуги». Есть еще у меня медали «За оборону Москвы» и «За оборону Киева». Ну а остальные – юбилейные награды.
– На фронте часто происходили награждения?
Это зависело от того, как и куда тебя пошлют, как на это посмотрит начальство. Если удачно выполнял задание, тебя награждали.
– Как и где вас застало окончание войны?
Война закончилась 8 мая, а уже 9-го в Германии собрали консилиум наших, англичан и немцев, ну тех, кто принимал участие в разгроме фашизма, кто против нацистов воевал, и на нем объявили, что решено праздновать День Победы 9 мая. Но я узнал о конце войны 8 мая. Тогда мы добивали курляндскую группировку под Тукумсом, и я сидел в своем танке. Включил радиостанцию и вдруг услышал: «Конец войне! Немцы сдались!» Я переключился на внутреннее устройство к своим ребятам, к наводчику и механику, и говорю:
– Гришка! Конец войне!
Один из них говорит:
– Командир, ты что, во сне видел?
– Нет, не во сне, – говорю им, – сейчас передали. Сейчас я вас переключу на радио, и вы тоже послушаете. – Тогда у нас как бы спаренный телефон был, тумблер был настроен на командира, механика-водителя и наводчика.
А потом в честь такого праздника делали салют во всех частях. Стреляли холостыми со всех видов оружия: из автоматов, из пулеметов, из пушек. Ну а как не радоваться такому событию? Четыре с половиной года ведь шла война. И вдруг – конец войне! Мы сами этому не верили.
Ну а потом, 9-го числа, нас на эшелонах привезли в Ленинград на Парад Победы. Мы проехались на танках по улицам города и, как потом выяснилось, всю канализацию в городе испортили. Нас проехала не одна машина, а двадцать одна!
– Что можете сказать об особистах на фронте?
Сталкиваться с ними, конечно же, приходилось. Расскажу об одном из запомнившихся случаев. Это было в Белоруссии. Мы пошли в бой. Перед этим нам поставили такую задачу: пробить первую позицию немцев. Первая позиция находилась от нас примерно в пяти километрах. Впереди шли танки Т-34. Нам было приказано идти следом за ними, в 100–200 метрах от них, и наблюдать за тем, кто мешает им продвигаться, ну и действовать по обстановке. А немец там использовал против наших танков противотанковые капониры: закопали свои танки, весь корпус, в том числе и гусеницу, и оставляли только башни. Когда наши «тридцатьчетверки» туда подошли, немцы подожгли первых две машины. Потом подошли мы, стрельнули из танка, и башни не стало – остался один корпус, который был закопан в землю. После этого стали продвигаться, пропустили танковую армию. Все было нормально. И вдруг у меня на танке «звездочку» наполовину срезало. А «звездочкой» мы называли заднее ведущее колесо, на которое цепь гусеницы накручивается. И вдруг это колесо срезало по сварке. Ко мне уже подъехала техническая бригада. И в этот момент подъехал работник СМЕРШа и закричал:
– Почему стоишь?!
– Почему? – сказал ему. – Видите, гусеницу некому крутить. Звездочку срезало.
Он возмутился:
– А я откуда знаю ваши звездочки?
– Ну вот – посмотрите, – объясняю ему, – стоят люди, стоит техника. Мы вызвали сварку. Сейчас сварка звездочку заварит, и мы опять пойдем догонять свою часть.
– У вашего экипажа был личный счет?
У нас на танке восемь звездочек было нарисовано за каждый подбитый танк. Больше того, за каждый подбитый танк нашему экипажу начисляли 1000 рублей. Но на руки мы этих денег не получали, а сдавали на строительство новых танков и самолетов. Так что они проходили только по бумагам. А били танки при самых разных обстоятельствах. Помню, когда проходили один населенный пункт под Гомелем, немецкий танк прошел боком всего на расстоянии 800 метров от нашего танка. Механик-водитель его заметил, быстро доложил, я дал команду наводчику, и мы одним выстрелом его подбили.
– Какое у вас, как у танкистов, было обмундирование на фронте?
Ну что у нас было? Погоны, гимнастерка, брюки-галифе, сапоги хромовые и яловые.
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 72
