Популярным при дворе стал и балет, в котором наиболее сложные партии танцевали артисты, а менее сложные могли исполняться придворными королевы. Тут своё мастерство демонстрировали в основном французы под руководством балетмейстера Антуана де Больё. Естественно, при театре существовал оркестр, в котором играли первоклассные музыканты.
Не следует забывать, что королеве Кристине принадлежит также честь учреждения в Швеции первых академий: публичной академии, учреждённой Декартом (1650); академии, которую учредил медик Бурдело[45]; академии по культивированию шведского языка (1652). На заседаниях академий обсуждались определённые вопросы, на них приглашались и учёные, и студенты, и все желающие чиновники и вельможи. Конечно, с отъездом Кристины из страны культурная жизнь снова заглохнет, её преемников Карла X, Карла XI и Карла XII культура интересовать не будет, но ростки её сохранятся до следующего столетия, и королю Густаву III Адольфу, уже на новом культурном витке, будет намного легче стимулировать её дальнейшее развитие.
Жизнь двора королевы Кристины продолжала бурлить и наполняться событиями. Возможно, самым интересным французом при дворе был лекарь Пьер Бурдело. Не имея никакого медицинского образования, простой аптекарь-самоучка, но не лишённый здравого смысла, пытливого ума и «широких» взглядов на жизнь, он собственными усилиями и оригинальными методами лечения добился всеобщего признания.
По нему явно «плакало» перо Бомарше, потому что весь его характер, все его наклонности и образ жизни мало чем отличались от жизни и карьеры знаменитого севильского цирюльника. С 1638 года он лечил принца Конде и его сына герцога Энгиенского, а ещё раньше сопровождал французского посла в Риме де Ноая, где и надел сутану и длинный колпак, для того чтобы лучше «приспособиться к атмосфере страны пребывания». Он так хорошо «приспособился» в Ватикане, что стал лечить самого папу Урбана VIII и некоторых его кардиналов, а потом принял самое деятельное участие в организации побега утописта Кампанеллы из Италии во Францию. Последней его пациенткой в Париже была герцогиня де Лонгвиль, которая, прослышав о болезни шведской королевы, отрекомендовала ей своего лекаря. Восстание Фронды не позволяло ему больше оставаться во Франции, так что приглашение в Швецию пришлось как нельзя кстати. Наряду с тем, что Бурдело считался одним из лучших врачей Европы, он к тому же прослыл достаточно культурным и образованным человеком. Он являлся поклонником Галилея, обладал богатой библиотекой, поддерживал связи с выдающимися людьми своего времени.
«Санский цирюльник» появился в Стокгольме в феврале 1652 года, когда Кристина уже изверилась во всех докторах и лекарях и возлагала теперь единственные надежды на знаменитого француза. Он привёз с собой аптекаря Кларета Пуассоне, молодого и симпатичного француза, который будет служить Кристине до конца её дней. Бурдело оправдал надежды королевы: он прожил в Швеции полтора года и вылечил её. Вероятно, он был одним из первых медиков, которые пытались нащупать связь психики человека с его физикой. По складу ума Бурдело был типичным вольнодумцем и авантюристом, всеми способами пытавшимся «продать» себя как можно дороже и завоевать своё место под солнцем, что, в общем-то, ему неплохо удавалось.
Ещё до прибытия в Стокгольм Бурдело, ознакомившись с симптомами болезни Кристины, заочно поставил ей однозначный диагноз: переутомление ума и несоблюдение диеты. Эти простые слова лекарь, естественно, облёк в замысловатые латинские и греческие термины того времени — иначе кто бы ему поверил? Д. Мэссон утверждает, что с точки зрения современной медицины Кристине было противопоказано рождение детей, на что указывали испытываемые ею боли в левой подрёберной части живота, общее недомогание, сильные головные боли, обмороки и конвульсии. Все эти симптомы повторялись ежемесячно. Кроме того, у неё, по всей видимости, был спастический колит.
По прибытии лекаря на место диагноз подтвердился. Бурдело сразу увидел, что состояние здоровья королевы Кристины было критическим. Определив её темперамент как «горячая и сухая женщина», он немедленно приступил к лечению, применяя так называемый метод «охлаждения»: изменил меню королевы, состоявшее из грубых пересоленных и переперчённых блюд шведской мясной кухни, назначил ей диету и рекомендовал регулярный отдых, лёгкие развлечения и рассеянный образ жизни. Если его предшественник пичкал королеву острыми блюдами и заставлял её выпивать ежедневно полстакана водки с перцем, то француз прописал ей куриные бульоны и бульоны на телятине, фруктовые соки, минеральную воду и заставил ежедневно принимать горячие ванны — общие и для ног. Естественно, в курс лечения входили традиционное кровопускание и неизменные клистиры.
Что касается развлечений, то Бурдело и здесь был мастером на все руки. Он играл на гитаре и пел, писал сценарии и стихи, считал себя специалистом в парфюмерии и, что особенно поразило воображение Кристины и других шведов, показал себя блестящим знатоком французской кухни. Кроме того, он был большим мастером всяких шуток и розыгрышей, иногда довольно плоских и грубых, но которые нравились королеве. Через месяц Кристина почувствовала себя совершенно другим человеком, она полностью выздоровела, температура спала и больше не поднималась. Она прониклась доверием к своему врачу и испытывала к нему чувство безграничной благодарности.
Мимо внимания «психоаналитика» Бурдело не прошёл и роман королевы со своей фрейлиной. Он сразу понял, что Эбба Спарре давно устала от этого романа и была вполне счастлива в браке, в то время как Кристина продолжала страстно любить её и страдать. Бурдело посоветовал королеве попытаться легче смотреть на трудности, «смеяться над жизнью» и получать от неё наслаждения. Для стоика Кристины это была почётная и нетрудная задача, и она стала усердно «работать над собой». Результаты не заставили себя долго ждать: при содействии Бурдело Кристина вошла в тот самый мир, который ей слегка приоткрыли супруги Брежи, и скоро её двор по праву стал считаться самым весёлым в Европе.
Именно в этот период жизнь при дворе и вообще в столице превратилась в сплошной праздник. В городе открылись французский ресторан «Лотарингский крест» и итальянская остерия. С точки зрения чопорных и аскетичных шведов, все эти празднества, новшества и представления смахивали на вакханалии безбожников, а Стокгольмский дворец стал прибежищем еретиков и «папистов». В дипломатических кругах возникли представления о Стокгольме как о самой дорогой столице, поэтому позволить себе занять должность посла в Швеции могли далеко не все иностранцы, а только самые зажиточные. Время увлечения наукой и продолжительных бесед с учёными для Кристины закончилось. Бурдело был явно настроен изгнать из королевского дворца скучных библиотекарей, лингвистов и философов и использовал для этого все свои способности.
Шведские и иностранные доктора, говоря о Бурдело, на первых порах снисходительно улыбались, но когда королева почувствовала себя намного лучше, воспылали к французу-самоучке лютой ненавистью. Разумеется, шведы сгорали от зависти, что какой-то французик пользуется благосклонностью Кристины и получает большое жалованье, в то время как их отодвинули на задний план. Бурдело полностью завладел досугом шведской королевы и, естественно, стал злейшим врагом всех приближённых ко двору шведов и иностранцев. Его обвиняли в том, что он практически взял в свои руки всю внешнюю политику Швеции. По мнению С. Стольпе и С. И. Улофссона, эти обвинения являлись чистой выдумкой.
