— Пап, а зачем он туда поскакал?
Роберт завел машину и тронулся.
— Не знаю, сынок. Наверное, он просто перебегал дорогу.
Энни спокойно сказала ему в спину:
— Может, не стоит так гнать.
Проехав еще немного, они остановились и вышли пройтись; Роберт знал хорошее место для прогулки. Для октября было очень тепло — все были просто в кофтах и пиджаках, без пальто. Энни помогла Дункану вылезти из машины и попросила Роберта достать из бардачка фотоаппарат. Дженни подошла к Чарльзу и обняла его. Он отстранился, словно для того чтобы полюбоваться видом. Он заговорил с Робертом, и вскоре мужчины ушли далеко вперед, так что было не слышно, о чем они говорят.
— Так что там в полиции, Роберт?
— Они знают про «Паводок», Чарльз. Там есть один тип, Мэйс, он меня расспрашивал о Ганимеде. Не понимаю, чего он ходил вокруг да около, а не обвинил меня сразу — похоже, пытался поймать меня на вранье.
— Что ты им сказал?
— Ничего. Но они знают, Чарльз.
— Возможно, они не считают, что это настолько серьезно, чтобы принимать какие-то меры.
— Может, и так. Только будь очень осторожен, Чарльз. Сам понимаешь, почему я не хотел говорить об этом по телефону… Ух ты, сынок, это что у тебя такое? — Дункан подбежал к ним, размахивая покрытой листьями веткой, которую где-то подобрал. — А маме уже показал?
Дункан ответил «да» и пристроился рядом с отцом, ухватив его за полу пиджака.
Дженни и Энни шли рядом, чуть приотстав от мужчин. Энни спросила, как Дженни познакомилась с Чарльзом. Дженни ответила: в Лондоне, но ей не хотелось рассказывать историю с велосипедом — все-таки знакомство на улице.
— Через общих знакомых.
— А, тоже из физиков?
— Нет, вы ее вряд ли знаете.
— Так это женщина?! Понимаю. — Энни засмеялась. — И сколько сейчас у него всего подружек в Лондоне?
Дженни не ответила. Вчера она сидела на мягкой кровати Чарльза, а он все не возвращался. Искушение порыться в его вещах стало неодолимым. Порыться в его вещах — в нижнем ящике комода. Энни.
Дункан теперь носился кругами в поисках новых веток.
— Думаешь, тебя еще раз пригласят, Роберт?
— Наверное, да. Слушай, Чарльз, я сейчас не о себе, я о тебе беспокоюсь. Если они собираются как-то раскручивать «Паводок», то они и на тебя насядут.
Чарльз кусал губы:
— Черт, да как они могли узнать?! Или, думаешь, они знали все время, а теперь из-за этой твоей книги вдруг зашевелились?
— Ой, Дункан, какая прелесть! Иди покажи маме. Не знаю, Чарльз. У меня в кабинете они ничего не могли найти. Все, что касалось «Паводка», я давным-давно уничтожил. Единственное объяснение — кто-то им стукнул.
— Но кто?
— Кто-то достаточно близкий тебе или мне. Достаточно близкий, чтобы что-то узнать. И еще странно, как все это совпало с прошлыми выходными, когда к тебе приезжала Дженни.
— Ох, Роберт, не будь идиотом.
У них за спиной Энни рассматривала красные цветочки, которые Дункан вырвал вместе с корнями.
— Вы приезжаете в Кембридж каждые выходные, Дженни?
— Я приехала второй раз.
— А давно вы знакомы с Чарльзом?
— Больше двух месяцев, — ответила Дженни.
— Начало — самое лучшее время, правда? — сказала Энни. Она крутила в пальцах стебельки цветочков. Дункану они уже были неинтересны, он искал что-нибудь еще.
Сидя на краю кровати Чарльза, протянуть руку и выдвинуть ящик. Хочу тебя. Энни. Открытка из музея Фитцвильяма. Даты нет.
Двое мужчин по-прежнему шли далеко впереди.
— Чарльз, подумай как следует. Ты говорил Дженни что-нибудь обо мне или о «Паводке»?
— Стал бы я ей о чем-то таком говорить! Роберт, я же ее едва знаю.
— Она когда-нибудь оставалась в твоей квартире одна?
— Нет. Правда, вчера… но ты-то ходил в полицию в понедельник.
— Вы все прошлые выходные провели вместе, так?
— Да, и она все время была у меня на глазах. Печатала мою статью.
— Где она печатала?
— В гостиной, за столом. Я играл ей на пианино.
— Весь день?
— Ну, не весь день. Мы еще кое-чем занимались.
— Чем?
— Роберт, а сам догадаться не можешь?
— Но не целый же день, Чарльз. Когда она была у тебя в квартире, были такие моменты, когда ты не знал, что она делает?
— Ну, не мог же я все время глаз с нее не спускать — но, Роберт, даже если ты прав, что она могла у меня найти?!
— У тебя оставалась копия «Паводка»?
— Не знаю… слушай, Роберт, ты что, правда думаешь, что я стану подозревать Дженни? Да она и мухи не обидит. Или ты хочешь, чтобы я за ней шпионил?
— Ну, мы же не знаем — может, она сама за нами шпионит. У нее была возможность пошарить у тебя в квартире. Представь: она нашла у тебя что-то такое, что ее напугало; она наверняка даже представить не могла, что ты — автор подрывного памфлета. Она поняла, во что вляпалась, — и испугалась, Чарльз. Она вдруг поняла, как мало она тебя знает. Ее воображение заработало, она накрутила себя как могла — и назавтра отнесла находку в полицию.
— Она не могла ничего отнести в полицию.
— А ты провожал ее на вокзал?
— Ради бога, Роберт, что ты несешь?! На каком основании…
— Чарльз, они знают про «Паводок». Так что с нами теперь что угодно может произойти. Как-то они узнали.
Дженни и Энни теперь говорили о Дункане. Мальчик вприпрыжку бежал рядом.
— На следующий год уже в школу пойдет. Может, тогда и я снова выйду на работу.
— А вы не думаете второго родить?
— Да нет. Я и так вполне счастлива. — Однако Энни не производила впечатление счастливой женщины.
— Это ведь Чарльз познакомил вас с Робертом?
Энни вспыхнула:
— Это вам Чарльз так сказал?
— Просто он как-то упомянул, что был дружен и с вами, и с Робертом.
Мужчины остановились перед воротами. Дункан помчался к ним, чуть позже подошли и женщины. Створки ворот были обмотаны цепью, на которой висел замок. Чарльз предложил помочь женщинам перелезть через ограду.
— А это можно? — спросила Энни.
— Не вижу причин, почему нельзя. — Чарльз уже взобрался наверх. — Давай руку, Энни.
Дженни наблюдала за тем, как другая женщина взялась за руку Чарльза; он поддерживал ее за талию, пока она забиралась на ворота. Потом Роберт подсадил Дункана; настал черед Дженни. Все в порядке, сказала она Чарльзу, она и сама справится.
