Хранить стоит не только полезное
Я открываю неприметную с улицы дверь и поднимаюсь по широкой лестнице в лавку Эллиота.
Мне все здесь нравится: россыпь старинных сверкающих брошек в витрине, потертые горшки, посуда и обтрепанные корзины на книжных полках. Не могу не остановиться перед старинными бутылками. Если бы у меня была куча денег, я бы купила ту рубиновую и поставила у себя в комнате на подоконник. Уверена, что в лучах солнца она просто потрясающая.
— Вам помочь? — Эллиот встает из-за стола, заваленного кипами бумаг и стопками старых книг.
Эллиот, худой и старый, всегда сутулится, как будто он устал нагибаться и согнулся раз и навсегда.
— Мне нужна гитара.
Я не могу купить новую гитару и не знаю даже, хватит ли у меня денег на покупку гитары у Эллиота, но мне надо это выяснить.
Он перешагивает через коробки, чтобы добраться до прохода, где я стою.
— Есть у меня парочка.
Он поправляет очки на остром носу.
Я пробираюсь за ним сквозь лабиринт старых стульев и столов, на которых лежат инструменты. Вот саксофон в открытом футляре, тусклый на фоне черного бархата. У стены стоит орган, а рядом с ним три малых барабана, один на другом. Сбоку к ним прислонены четыре гитары.
Эллиот показывает их мне, и у меня почти хватает денег на самую дешевую, акустическую. Она грязная и поцарапанная, но это мне только на руку.
Как правило, цена есть цена, но иногда Эллиот уступает, особенно если речь идет о чем-то, что лежит у него уже давно и от чего он не прочь избавиться. Я достаю свои деньги.
— Это все, что у меня есть.
— Договорились, — говорит он, и гитара становится моей.
Спускаясь с ней по лестнице, я опасаюсь, как бы Джейсон не увидел меня с гитарой на парковке, поэтому я несусь к нашей машине и быстро закидываю ее на сиденье.
В приемной я достаю слова, которые сделала накануне.
Чайка. Пристань. Парк. Парусник. Тропинка. Скамейка. Вместе.
Я сделала эти карточки особыми — с очень подробными и красивыми картинками. Мне хочется помнить о нашей прогулке только хорошее, а не то, как я пригибалась, прячась от Кристи в надежде, что Джейсон этого не заметит. Когда они входят, миссис Морхаус говорит, глядя на палец Джейсона в разговорнике:
— Не смей говорить мне «плевать!», молодой человек!
Джейсон подкатывает ко мне. Привет. Кэтрин. Время. 1.00. Мой день рождения.
— Отлично! Я приду.
Я ищу в его разговорнике пустой кармашек, чтобы вставить туда «чайку», но Джейсон отводит мою руку. Твой. Брат. Может. Прийти.
— К тебе на день рождения? — Дэвид с удовольствием пойдет, но тогда мне будет сложнее. — Не знаю, стоит ли. Он попросит включить ему телевизор, захочет проверить, закрыта ли у вас дверь в подвал и…
Я. Не против.
Похоже, Джейсон настроен решительно, поэтому я предлагаю:
— Может, он зайдет в конце на кусочек торта?
Джейсон кивает. Твоя. Соседка. Друг. Тоже. Может. Прийти.
— Уверена, что Кристи в субботу будет с Райаном, но спасибо, что пригласил ее. — Я показываю ему карточки. — Смотри, я тебе сделала слова про парк.
Обалдеть! Он улыбается. Мама. Купила. Новый. Разговорник. Больше. Слова.
Я засовываю «чайку» в кармашек.
— Это хорошо, тут почти не осталось места.
И когда дело доходит до слова «вместе», то оно оказывается на последней странице разговорника. Само по себе, с двумя людьми, сидящими на скамейке.
Где? Кресло.
— Я представила тебя без него. Как в твоем сне, когда ты бегал.
Хочу. Кресло. На. Картинка.
— Я просто подумала…
Убрать. Это. Джейсон смотрит в сторону нахмурившись.
Я вынимаю карточку.
— Я вспомнила твой сон. Я подумала, тебе это понравится.
— Все в порядке? — спрашивает миссис Морхаус. Я поднимаю глаза и вижу, что она на нас смотрит. — Джейсон, тебе что-нибудь нужно?
Он кладет руку на джойстик, пересекает приемную и выезжает в коридор.
— Я думаю, Дженифер еще не освободилась, — кричит ему миссис Морхаус. — Она всегда сама за тобой приходит.
Я чувствую, что все на меня смотрят, и прячу карточку «вместе» под себя.
— Кэтрин? — спрашивает мама. — Что случилось?
Не обращая на нее внимания, я беру свой альбом и открываю свои правила.
Но я не знаю, что туда записать.
Братья без штанов — не моя проблема
Сегодня суббота. Наша машина останавливается возле большого современного дома с высокими окнами и длинным деревянным пандусом, ведущим к парадной двери.
Мне кажется, я этого не выдержу.
Мама смотрит на меня в зеркало заднего вида.
— Кусочек торта? — Дэвид не знает, куда девать свои руки.
— В четыре часа. — Я хватаю его за локоть, чтобы добиться внимания. — Вот твои правила.
Передаю ему листок. Дэвид читает вслух:
— Жуй с закрытым ртом. Не смей открывать или закрывать двери в чужом доме. Не лезь в холодильник и не включай телевизор. Ешь торт вилкой, а не руками.
— Кэтрин, я пригляжу за ним, — говорит мама. — Не волнуйся.
Мне хочется крикнуть: «Да неужели? Как тогда в гостях у Мелиссы?» Но я вылезаю из машины молча — сейчас у меня есть проблемы и поважнее.
Я иду к дому, сжимая в руках пакетик разноцветных мармеладок и открытку, на которой я нарисовала акварелью пару морских свинок, пожирающих торт («Насвинячь в день рождения!»), и гитару, упакованную в два целлофановых мусорных пакета, с огромным красным бантом на грифе. Это лучшая упаковка, которую мне удалось придумать для такого большого подарка.
Сердце стучит в такт шагам, когда я поднимаюсь по пандусу. Возле двери отчетливо слышен гулкий бас и приглушенный смех.
Я нажимаю кнопку звонка. Мне хочется оставить гитару на пороге и юркнуть в кусты, но дверь уже открывается.
Передо мной подросток со знакомыми вьющимися рыжевато-каштановыми волосами.
— Привет! Я Мэт, брат Джейсона.
— А я Кэтрин.
— Кэтрин? — Он улыбается, приподнимая одну бровь. — Это ты сделала Джейсону всякие прикольные карточки?
Щеки мои горят. Ясно, что любой, кто разговаривает с Джейсоном, видит мои карточки. И почему я раньше об этом не подумала?
— Проходи. Я скажу Джейсону, что это ты.
