Любит, даже несмотря на то, что именно работа довела ее до такого состояния, превратила детектива Уоррен в жалкое подобие самой себя.
Ди-Ди легла и уставилась в потолок. Ее одежду составляли только бюстгальтер и незастегнутые брюки. Детектив закрыла глаза и попыталась увидеть то, что должна была увидеть той роковой ночью, до того как ее столкнули с лестницы.
Мелвин. Мелвин, прием. Я здесь, я готова, я хочу знать. Ну же, Мелвин. Дай девушке передохнуть и сходи покурить, что ли. Просто дай мне все вспомнить.
Не это ли советовала доктор Глен? Если Ди-Ди все-таки решится заговорить с Мелвином, она должна напрямую попросить его помочь ей все вспомнить. Тогда ее Изгнанники обязательно сдадут свои позиции. А Ди-Ди всего лишь нужно быть готовой узнать всю правду.
Мелвин молчал. Точнее, как обычно, продолжал болезненно подергивать ее изнутри.
– Я готова, – сквозь зубы выдавила она. – Я справлюсь, Мелвин. Ну же, ты, ничтожный грязный сукин сын. Я должна знать. Скажи мне.
Тишина.
– Меня столкнул убийца? Вернулся, чтобы оживить в памяти все подробности полета своей фантазии, и был неприятно удивлен, увидев там меня?
Правда, большинство убийц стараются держаться подальше от места преступления. Пройти под оградительной лентой прямо под носом у полиции более чем рискованно. Этот смельчак сразу бы оказался в тюрьме за незаконное проникновение на закрытую территорию, а допрос прояснил бы остальное. Конечно, какого-нибудь психопата-убийцу, уверенного в своем превосходстве, могла привлекать такая своего рода игра. Но вряд ли это их случай. Человек, который убивает женщин, пока те спят, настолько уверен в себе? Ди-Ди очень сильно в этом сомневалась.
На секунду Ди-Ди смогла представить себе его в голове: худой, низкая самооценка, как следствие, необщительный, некомфортно чувствует себя в окружении людей, особенно женщин. Наверняка никогда не имел длительных отношений, а спит, скорее всего, на диване в маминой гостиной. Учитывая, что с жертвами он ведет себя сдержанно, в детстве его не били. В противном случае он бы сто процентов выплескивал на них всю свою ярость. Этот убийца был… хладнокровным. Да, одержимым, но он не терял спокойствия. Он молча делал свое дело, стараясь при этом производить как можно меньше шума. Его жертвы даже не успевали понять, что происходит.
Он проникал в дом, усыплял, убивал, снимал кожу.
Вот, что ему было нужно, – кожа жертвы. Похоже, он собирает коллекцию.
Он коллекционер.
Едва эта мысль пришла ей в голову, как Ди-Ди уже знала, что она верна. Они ищут коллекционера. Его убийства – проявления не злости и ярости, но одержимости. Маньяк, который старательно шел к тому, что ему было нужно.
Или к тому, что ей было нужно.
Насильниками по большей части становятся мужчины, но коллекционерами… Отсутствие сексуального насилия. Хлороформ. Даже компрессионная асфиксия. Что сказал Нил по этому поводу? Необязательно обладать крупной комплекцией, достаточно просто давить на определенную точку в течение определенного времени.
Возможно, полицейские ищут вовсе не затюканного мужчину. Может, они ищут женщину. Женщину, которая не вызвала бы никаких подозрений у соседей, если бы они поздно ночью заметили, как она входит в дом другой женщины. Женщину, которая, даже если бы ее застукали на месте преступления, могла заявить, что является близкой подругой жертвы.
Возможно ли такое? Может быть, когда Ди-Ди стояла одна посреди квартиры Кристин Райан, вовсе не мужчина застал ее врасплох. А какая-нибудь одинокая дама, появившаяся прямо из ночной темноты.
– Мелвин. Давай же, Мелвин! Поговори со мной.
Но Мелвин опять не проронил ни слова.
Все, с нее хватит. Ди-Ди встала. В несколько шагов она пересекла спальню и, стиснув от боли зубы, натянула свитер кремового цвета.
– Какие-то проблемы, Мелвин? – прорычала она. – Как я погляжу, тебя так и распирает от злобы? Пойдем. Я дам тебе отличный повод позлиться. Пойдем повеселимся.
Детектив Уоррен спустилась вниз по лестнице, вышла за дверь и села в машину. Теперь она была готова поделиться с миром своей болью.
Глава 9
Суперинтендант Ким МакКиннон была довольно красивой женщиной. Изящные скулы, гладкая темная кожа, подернутые влагой карие глаза. Такие женщины что в семьдесят, что в сорок одинаково хороши. Ко всему прочему она была невероятно умна, целеустремленна и бесконечно упряма. Иными словами, МакКиннон обладала всеми качествами, которые необходимы для управления старейшим женским исправительным учреждением Соединенных Штатов. Особенно сейчас, когда учреждение переполнено пациентами: руководству необходимо разместить двести пятьдесят человек вместо предусмотренных шестидесяти четырех.
Как рассказала мне Кимберли, сотрудники учреждения в основном применяют метод боли и наказания. Большинство начальников колоний, забитых также под завязку, оказались в затруднительном положении, поскольку уже не могли обеспечить необходимые по закону условия раздельного содержания мужчин и женщин. Но теперь они нашли выход: отправить всех женщин сюда, где те уже становились головной болью суперинтенданта МакКиннон.
Деваться ей было некуда, и поэтому женщин втискивали в трехместные камеры, ибо правительство штата до сих пор не выделило средства на постройку новых корпусов.
Если не считать всего этого, то, я уверена, у этой дамы работа ее мечты.
Сейчас суперинтендант Бейонсе, как МакКиннон называли пациентки, сидела в своем огромном кожаном кресле, ее руки покоились на дубовом столе, а хладнокровный взгляд был устремлен прямо на меня.
– Ей стало хуже, – начала она без обиняков. – Знаете, утренний инцидент… Честно говоря, я предполагала, что произойдет нечто подобное.
– Хотите сказать, все это время вы регулярно производили дополнительные осмотры ее камеры, а ваши сотрудники проявляли невероятную бдительность в отношении доступности материалов, из которых Шана могла бы сделать заточку? – холодно осведомилась я.
Казалось, мои слова ее ни капли не задели.
– Не будьте так категоричны в суждениях, Аделин. Вы бывали здесь не раз. И вы прекрасно знаете, что когда дело доходит до таких, как ваша сестра, мы практически бессильны. Может, мы и носим униформу, но это не помогает контролировать пациентов вроде Шаны.
К сожалению, суперинтендант права. Моя сестра – воплощенный кошмар начальника любого исправительного учреждения: невероятно умная, до крайности необщительная заключенная, которой нечего терять. Ей не привыкать сидеть в камере по двадцать три часа в сутки. Мои ежемесячные визиты – одна из немногих привилегий, которыми она обладала и до которых ей не было никакого дела. То же касается телефонных звонков, доступа к компьютеру и некоторых других предметов роскоши, которыми она в свое время обзавелась благодаря работникам местной столовой. Каждый раз Шана поступала как непослушный малыш, и каждый раз руководство лишало ее привилегий и новых игрушек.
