35
Услышав шум машины, Нахараджаййар вопросительно посмотрел на жену. Балакришнан насторожился, а когда громко хлопнула дверца, вскочил с места. Его поманила к себе Аламелю, стоявшая у двери.
— Смотрите! Ваш брат вернулся! — сказала она, показывая глазами на улицу. Удивленный Балакришнан выглянул наружу: впереди гордо шествовала Чандра, следом понуро плелся Джаханнадан.
Когда оба появились в гостиной, Нахараджаййар даже не удостоил их взглядом.
Воцарилось молчание. Джаханнадан шел, не поднимая глаз. Почувствовав его смущение, Чандра смело поспешила на выручку:
— Ступайте наверх, я сейчас приду!
Муж повиновался ей, как марионетка, послушная воле хозяина.
По какому-то внезапному наитию Чандра подошла к свекру:
— Простите меня, если я поступила против вашей воли.
Нахараджаййар опешил. Ее дерзкий поступок очень удивил его, а просьба о прощении повергла в полнейшее замешательство.
— Это дело твое, амма[17], — опомнился он. — А для меня младший сын все равно что умер.
Чандру неприятно поразили эти слова, тем более, что сказаны они были в присутствии деверя и невестки. Но она подавила обиду и быстро поднялась по лестнице.
Джаханнадан взволнованно расхаживал по комнате. Он до сих пор не мог еще прийти в себя…
Утром к нему зашел Бимасена Аййар и объявил, что его опускают под залог. У ворот ждала Чандра с машиной. Джаханнадан страшился, что после всего случившегося она и знать его не захочет, но она встретила его с лучезарной улыбкой, не то что родители.
— Я нагрела для вас воду. Идите помойтесь, — предложила Чандра.
Джаханнадан хотел что-то ответить, но, заметив, что жена расстроена, лишь молча последовал за нею. Приняв ванну, он подошел к окну и застыл в глубокой задумчивости.
Чандра принесла тарелки с едой.
— Покушайте, вы ведь голодны!
Он оглянулся на нее, и сердце его сжалось: сколько боли затаено в ее глазах! Как она страдает — и все из-за него!
— Нет, нет, я ничего не хочу, — отказался он. — И пожалуйста, не упрашивай!
А за окном, в ярких лучах солнца, колыхались пестрые цветы. «Как хороша жизнь!» — словно восклицали они, издеваясь над горем Джаханнадана.
«Цветы не всегда цветут; они распускаются весной, а потом облетают, — утешал он себя. — И в жизни не всегда весна. Пока человеку везет — все ему улыбаются. Но стоит споткнуться — и от него отворачиваются. Недаром йоги говорят, наша жизнь — майя — иллюзия. Вина моя еще не доказана, а в глазах родных я уже преступник: отец уверен, что я опозорил его, мать за меня слово боится замолвить. А Балакришнан только и ждал, чтобы со мной беда приключилась. Одна Чандра не отступилась от меня. Кто бы мог думать, что так будет!»
Хорошо понимая, что происходит в его душе, Чандра положила ему на плечо руку.
— Вы же два дня ничего не ели. Поешьте хоть немного, ну, ради меня.
Джаханнадан обернулся, взволнованный. Еще совсем недавно Чандра, казалось, терпеть его не могла, а теперь стоит перед ним, ласковая, всепрощающая, точно сама богиня милосердия.
— Все против меня, только ты не презираешь преступника, — произнес он сдавленным голосом.
— Преступник вы или нет — пускай решает суд. Об этом пока говорить рано… А сейчас подкрепитесь!
— Ни куска в рот не возьму, пока не добьюсь справедливости!
— Вы решили уморить себя голодом? А что со мной станет — подумали? — Она взяла мужа за руку и потянула к столику.
— Для тебя же лучше, если я умру, — свободной станешь, — ответил Джаханнадан, удивленный ее настойчивостью.
— Не упрямьтесь! А то буду кормить вас с ложечки, как маленького.
— Я не достоин твоей заботы, Чандра… Но не буду огорчать тебя. Ладно, поем!
Подзакусив, Джаханнадан лег и заснул. Когда он открыл глаза, то увидел Чандру. Она стояла у постели.
— Я хочу сказать тебе лишь одно, — проговорил он. — Я и во сне не совершал того, в чем меня обвиняют.
— Верю, — спокойно ответила Чандра.
Еще недавно комната была аккуратно прибрана, но теперь в ней царил беспорядок: на полу валялись окурки, повсюду разбросано было грязное белье.
Чандра взялась за уборку. Работа так и кипела в ее руках.
Джаханнадан внезапно позвал ее.
— Я давно хотел поговорить с тобой по душам, но все никак не удавалось… Я совсем не такой негодяй, каким меня считают. Правда, я попал в дурную компанию и натворил немало глупостей, но потом жалел об этом и пытался начать жизнь сызнова… Я мечтал о семейном счастье. Мечта моя не сбылась, не по твоей, конечно, вине. Женитьба — самая большая моя ошибка: я загубил твою жизнь. Не могу тебе передать, как меня гнетет моя вина, но сделать уже ничего нельзя… Возможно, меня все-таки посадят. Пусть меня презирают отец, мать и все мои родственники — только не ты, Чандра! Я не прошу, чтобы ты полюбила меня. Но будь моей верной подругой и в радости и в горе. Ведь ты не откажешь мне в уважении и дружбе? — Он хотел еще что-то добавить, но волнение стиснуло горло.
Чандра была взволнована не меньше Джаханнадана. Она подошла к нему и с доброй улыбкой протянула обе руки.
— Я уже давно поняла, что вы неплохой человек. Что бы ни случилось, можете быть уверены в моем уважении.
Он жадно схватил ее руки, прижал к своим глазам.
— Какая ты хорошая, Чандра! Почему я не встретил тебя десять лет назад? Но что поделаешь, былого не вернуть! Я рад, что есть хоть одна душа на свете, которая обо мне беспокоится. О большем и мечтать не смею!
— И у меня к вам просьба, — сказала Чандра. — Всеми судебными делами я займусь сама, а вы ни о чем не думайте!
Джаханнадан благодарно улыбнулся ей.
— Делай, что хочешь, я перечить не буду.
36
Белое, как лилия, шелковое бенгальское сари очень шло к золотистой коже Хемалады. Когда Нахалингам увидел ее у дверей дома, с чарующей улыбкой на ярко-алых губах, она показалась ему прекрасной, словно небесная дева.
С некоторых пор ему наскучило одиночество, он стал подумывать, что и в семейной жизни есть своя прелесть. Он женился — и не раскаивался в том, что принял такое решение.
— Как поздно вы сегодня! Я все глаза проглядела, ожидая вас, — говорила Хемалада, помогая мужу снять влажную рубашку.
— А ты и не догадываешься, почему я так поздно. Подойди сюда! — сказал Нахалингам, становясь перед зеркалом. С ловкостью фокусника он извлек из кармана жемчужное ожерелье и надел ей на шею. Потом спросил: — Как ты думаешь, сколько оно стоит?
