Он перевел взгляд на человека, сидящего рядом, и, еле ворочая языком, поинтересовался: «Где я?» Тот, кто был рядом, оказался водителем, который и объяснил Олегу, что, дескать, после того, как мистер напился в муку, его товарищ, настоящий английский джентльмен, положил его спящим на переднее пассажирское сидение и попросил отвезти в его квартиру в Найтсбридже.
– Как прошел вечер, сэр? – вежливо поинтересовался водитель.
Глава 16
Ярмарка неожиданных вакансий, или Ограбление по-русски
Антон ураганом влетел в ресторан в начале двенадцатого. До его прихода жизнь в заведении шла своим чередом. На кухне делали заготовки на время бизнес-ланча, официанты выставляли закуски в салат-бар. Бармен Костя перетирал бокалы, официантки (те, кто почему-то сегодня пришел пораньше) пили кофе, облокотившись на барную стойку, и хихикали о чем-то своем. Когда Антон вошел, своим размашистым шагом прошествовав по коридору, стекла Костиной посуды издали жалобное «дзынь». Смех оборвался.
– Всем здрасьте. А что вы тут все делаете? Я вижу, всем очень весело…
– Мы готовимся, – хором ответили официантки.
– К чему? К выступлению в КВН? Репетируете? – не дожидаясь ответа, он прошел на кухню.
– Добрый день, – приветствовали его в производственном помещении.
– Мясо закупили? – с порога спросил Антон.
– Да, – ответил шеф.
– Охлажденное или замороженное? – придирчиво переспросил Малов.
Шеф оскорбился:
– Охлажденное. Хотите, я покажу? Нет?… Ну, спасибо, Антон Сергеевич, что доверяете.
– Хорошо, спасибо, работайте спокойно, – Антон понял, что немного погорячился и обидел высокопрофессионального человека. Он извинился и пошел в свой кабинет.
– Вот же мужика колбасит. И какого черта человек так бесится? – недоуменно спросил Федор, с официантками прихлебывающий свежий кофе, – или баба не дала? Вы же знаете, что он вроде живет с этой журналисткой из Москвы, которая приезжала к нам на открытие ресторана. Вроде ничего девка, глазки такие хитрющие. Что ж Антоша не в духах-то сегодня?
Ленка и Лизка, официантки, держа в руках по чашечке кофе, также пожали плечами. Федор подошел к музыкальному центру и поставил CD с каким-то душераздирающим шансоном.
– Выключи, пожалуйста, эту пошлость, – приоткрыв свою дверь, сказал Антон, и снова закрыл дверь. Федор, вместо того, чтобы выполнить просьбу хозяина заведения, прибавил громкость.
– У нас что тут, абсолютная монархия, что ли? Подумаешь: царь-батюшка не выспался и хочет тишины… А люди хотят музыку слушать. Мнение простых людей, хоть они и на тебя работают, тоже надо уважать. В конце концов, он платит нам копейки, а у самого денег – куры не клюют.
– Так он сам работает, как вол, – высказала свое мнение официантка.
– Ага, конечно, работает он… Ему от бабки наследство, знаешь, о-го-го какое осталось.
– Нет, не знаю. А ты откуда про это узнал?…
Дверь кабинета Малова в ту же секунду распахнулась.
– Я хотел бы поинтересоваться, дорогой мой Федор, сколько я должен вам платить? Как вы думаете, сколько стоит ваш каторжный труд?
Все, находившиеся в зале, замерли от неожиданности. Не слыша ответа на свой риторический вопрос, Антон продолжал:
– И еще. Я минуту назад попросил выключить эту чертову музыку. Или я прошу сделать что-то нечеловечески трудное?! – прогрохотал он и снова захлопнул дверь.
Официантки испуганно переглянулись.
– Извините, Антон Сергеевич, громче просто не получилось, – ответил закрытой двери наглый Федор и неспешно отправился на кухню. В этот момент Малов, свирепо нахмурив брови, снова оказался на пороге:
– Так, барышни, что это за митинг бизнес-бедноты? Или вы хотите продвинуться на рынок труда?! Извольте: по первому вашему желанию он весь будет вашим.
Официантки хлопали глазами.
– А Федору передайте, так, для информации, когда его встретите, что я не живу с этой журналисткой, что мы расстались, – он почти закрыл дверь, но потом, снова выглянув, железобетонным голосом добавил:
– И еще передайте Федору, что он с сегодняшнего дня уволен.
– Передадим, – совершенно оторопев, пролепетали девчонки.
– И Андрея Васильевича ко мне позовите, срочно, – дав все указания, Малов захлопнул дверь.
В ресторане воцарилась гробовая тишина, потому что Лизка, во избежание распространения хозяйского гнева и на нее, успела выключить плаксивый шансон.
– Да, вот как все получается, – проговорил бармен Костя, нарушив общее молчание.
– Ничего, все образуется, – сказала Ленка, – Антон Сергеевич отходчивый, он сможет простить Федьку. Просто у него сейчас проблемы, вот он и бесится. И мы можем его понять.
– По-моему, это несерьезно. Подумаешь, москвичка фортель выкинула, а он из-за этого лучшего официанта увольнять собирается? – фыркнул Костя. – Да мало ли что случается, Антон разберется со своей половиной, а Федька другую работу найдет: к конкурентам уйдет, такие везде пригождаются. А для ресторана-то убыток…
Антон не слышал продолжения этого несодержательного разговора. Он сидел в своем кабинете, обхватив голову руками: «Ах, Полина-Полина, что же ты наделала? Зачем же ты так со мной?…»
Именно в таком близком к помешательству состоянии и застал Малова подполковник Бодров, вызванный в кабинет владельца ресторана.
– Здравствуйте, Антон Сергеевич! Что-то случилось? – поинтересовался Бодров.
Малов жестом пригласил его присесть и без всяких предисловий начал озвучивать то, что постоянно вертелось у него в голове:
– Понимаете, Андрей Васильевич, – говорил он, – самое страшное во всей этой истории, то есть то, что больше всего меня расстроило – то, что она сделала это исподтишка. Она знала, что я безгранично доверяю ей, и цинично этим воспользовалась.
Бодров не мог вслух признаться, что не совсем догоняет, о чем говорит шеф, поэтому счел за благо произнести что-то нейтральное:
– Понимаю, Антон Сергеевич, я вас понимаю…
– Нет, не понимаете, потому что я и сам ничего не понимаю, – Малов резко поднялся с кресла и стал шагать по кабинету.
Бодров решился задать вопрос, который помог бы остановить, как ему показалось, надвигающуюся истерику.
– Антон Сергеевич, вы могли бы рассказать мне все по порядку? Что произошло? – отчетливо, но мягко проговаривая слова, будто психиатр в клинике для душевнобольных, спросил экс-подполковник.
– Вчера из моей квартиры исчезли фамильные драгоценности, оставшиеся мне в наследство от бабушки, – равнодушным тоном диктора программы «Криминальные новости» начал Антон. – Не супер-ценные вещи. Хотя, по правде сказать, даже точно не знаю, сколько это может стоить. Но они дороги мне, как память, и я хотел сохранить их как семейные реликвии. Я мечтал, чтобы эти серьги, кольца и браслеты украшали мою жену.
