– Здорово! – вопит он, пока мы прыгаем по кругу, сминая бумагу и круша подарки. – Выше! Быстрее!
– Твоя очередь, – задыхаясь, говорю я Отцу Мальчишек.
Он трет глаза, вскакивает с дивана, где дремал все это время, и начинает подпрыгивать.
– Я тоже хочу! – объявляет еще не вполне вошедший в разум старший сын, видя, что его младший брат уж слишком развеселился. – Моя очередь. Моя! – Он бросается к оранжевому мячу, хватается за ручку и начинает бороться со своим неожиданно сильным братишкой.
– Ну что вы, мальчики… успокойтесь. Успокойтесь! – приказываю я. – Отпусти мяч, Разумник. В конце концов это день рождения твоего брата. Он даст тебе покататься через минуту, ведь правда, именинник?
Именинник мотает головой. Старший сын готовится к очередной атаке, но, разбегаясь, случайно придавливает ногой руку Непоседы. Малыш взвывает от боли, хотя я с трудом различаю его крик среди воплей старших братьев.
– Ну, все, достаточно! – авторитетно вмешивается Отец Мальчишек и берет под личный контроль ситуацию и своенравного оранжевого зверя – хватает мяч за рога и выкидывает через заднюю дверь в сад, где, на мой взгляд, ему самое место.
Сыновья ошеломлены непривычно жестким тоном отца. На мгновение воцаряется молчание, но очень скоро его опять сменяют возмущенные вопли. Теперь я точно знаю – в домашнем кодексе Мамы Мальчишек есть резон!
В разгар этого безумия звонит телефон. Мой дядя, отец троих (теперь уже высокорослых) сыновей двадцати с чем-то лет от роду, хочет поздравить Бинома.
– Ты будешь праздновать свой день рождения? – доносится из трубки вопрос к разом утихомирившемуся имениннику.
– Мы идем в ресторан! – с гордостью объявляет тот.
Я слышу изумленный возглас дяди:
– Ты? В ресторан?
– Да, – кричу я в трубку, – а что?
Большую часть времени я, конечно, прикована к раковине, но даже раб на галерах иногда заслуживает выходного.
– Мы не водили мальчиков в общественные места, пока они не разменяли, так сказать, второй десяток! – предается воспоминаниям дядя. И добавляет, очевидно почувствовав мой страх: – Однако я уверен, что ваше торжество пройдет замечательно, ведь сейчас все по-другому, не так ли? В ресторанах уже более лояльно относятся к семьям с детьми. Ладно, мне надо идти. Удачи! – И он поспешно сворачивает разговор.
Удачи? Мы с Отцом Мальчишек озадаченно переглядываемся. Семейный ресторан, двое взрослых, трое детей. Что здесь такого?
– Вот это да! – одновременно восклицаем мы с мужем, когда мальчишкам приносят охлажденную воду с фигурками жирафов, торчащими из пластиковых крышек стаканов.
Официантка возвращается с раскрасками.
– Ух ты! – радуются мальчишки, хватая карандаши и стаканы.
Мы с Отцом Мальчишек садимся изучать меню. И гордо улыбаемся друг другу, наслаждаясь атмосферой праздничного обеда.
Две минуты спустя.
– Не беда, – успокаиваю я Разумника, готового разреветься. Ледяная жидкость Ниагарским водопадом хлещет из его раздавленного стакана на стол, а оттуда – ему на колени. Я цепляю пачку салфеток с соседнего, к счастью, пустующего столика. – Я же говорила, что ты не сможешь пить воду, пока жираф еще внутри? – Он мрачно кивает, сдерживает слезы, но уже начинает хлюпать носом. – Это просто вода, – быстро добавляю я, опасаясь истерики. – Высохнет.
Бином наблюдает за братом и спешно вытаскивает из стакана своего четвероногого друга.
– Вот правильно! – подбадриваем мы его, глядя, как он пьет воду, не проливая ни капли. Он замирает и морщит нос.
– Я не люблю лед! – громко объявляет он, снимает крышку и пытается выудить из стакана плавающие предметы. – Не надо льда! – протестует он и хватает скользкий кубик, который падает на пол. – Теперь-то лучше! – говорит он, возвращает крышку на место и допивает воду. – Теперь хочу пи-пи!
Отец Мальчишек отправлен на поиски туалетов. Непоседа шустро ныряет под стол.
– Что ты там делаешь? – спрашиваю я, хватая его сзади за лямки комбинезона и пытаясь вернуть маленького слонопотама обратно на скамейку. – Что у тебя во рту, молодой человек? – Рискуя жизнью и здоровьем, я пытаюсь разжать его крохотные челюсти.
Кубик льда, весь в волосах, пыли и грязи, выскакивает изо рта прямо на стол. Непоседа продолжает чавкать.
– Что еще там у тебя?
Он послушно выплевывает частично пережеванный мелок и шарик из бумаги.
– Это все? – с надеждой спрашиваю я. Он улыбается.
Красная от смущения и усталости, я плюхаюсь на скамейку, пристегиваю Непоседу к высокому стульчику и пытаюсь успокоиться. Оглядываюсь по сторонам.
За соседним столиком уже рассаживаются – спокойно и тихо – Мама Девочек со своей стайкой. Так вот как выглядит эстроген на выходе в свет, думаю я, наблюдая за ними с неподдельным интересом инопланетянина.
Девочки аккуратно складывают свои пальто, поправляют волосы и набрасываются на карандаши, как мои мальчишки – на печенье. Затем, шушукаясь и хихикая, прикрывая рты ладошками, они обсуждают меню.
Мои наблюдения прерывает Разумник.
– Где моя еда? – стонет он. За столом ему никогда не хватает терпения. – Я самый голодный мальчик в мире!
Я сурово поглядываю на него, но сейчас не время обсуждать эту тему. Мысленно я добавляю очередной пункт в свой список «Обсудить потом» и глубоко вздыхаю.
Вскоре после этого – и как раз вовремя – приносят наш заказ.
Мальчишки истребляют гамбургеры в считанные минуты. Порции жареной картошки улетают с такой же скоростью.
– Помедленнее, ребята, – с притворной строгостью замечаю я. – Мы же не наперегонки едим!
Они хрюкают и, довольные, отваливаются от своих уже вылизанных тарелок.
– Можно взять у тебя немного пиццы, мам? – чавкает именинник и тянется за куском моей «маргариты». Я машинально киваю ненасытному сыночку, моему тайному оружию в борьбе с лишним весом. Тем временем на эстрогенном островке за соседним столиком Мама Девочек обращается к одной из своих дочерей тихим, ласковым шепотом:
– Ну еще один кусочек, дорогая… ради меня?
Прошу тебя, пожалуйста.
На вилке болтается одна макаронина, которую она пытается впихнуть в наглухо закрытый рот дочери. Та безучастно смотрит на маму, качает головой и продолжает рисовать.
Круглолицая Мама Девочек шумно вздыхает:
– Не знаю, зачем я вас сюда притащила! – и доедает пасту сама.
Возвращаюсь на Планету Мальчишек. Мы стремительно управляемся с пудингом. Я прошу счет, пока мои троглодиты не успели заказать мороженое.
Вскоре официантка возвращается:
– Ваш счет, мадам… и вот для ваших мальчиков… Я вижу гроздь воздушных шаров, которую она радостно держит в руке, и с тревогой выглядываю в окно. Во мне зреет еще одно страшное материнское предчувствие – можно себе представить, какое бедствие нас ждет, когда мы выйдем на улицу, где гуляет порывистый ветер.
