Впрочем, откуда ему знать? Энтони запутался в своих переживаниях, отчаянно цепляется за память о недоступной Корал, терзается чувством вины, поскольку наверняка не любил мать Ребекки по-настоящему глубоко. Но это все в далеком прошлом.
— Ты хочешь, чтобы я ушла? — промурлыкала Мей.
Энтони замялся. И она прочла ответ в его глазах.
— Мне нравится, когда ты рядом, — обреченно вздохнул он. — Я не могу этого отрицать. Но я не слеп и вижу, что за взрывоопасный потенциал заключает в себе ситуация, когда двое одиноких, истосковавшихся по теплу людей живут под одной крышей. И мне хотелось бы уберечь тебя от беды. Тебе ведь не нужны отношения, которые строятся только на сексе и ни на чем ином, верно? Мы станем ссориться… а эмоционально накаленная атмосфера твоему отцу противопоказана.
— Верно, — кивнула Мей. — Ради отца мы должны оставаться друзьями. И если я откажусь жить в его доме, отец сочтет это весьма странным, не правда ли? Если несколько ближайших месяцев нам предстоит провести вместе, я хотела бы получше тебя узнать. Думаю, Энтони, что и тебе это пошло бы на пользу.
Он открыл было рот для ответа, но тут же, застонав, вскочил и распахнул дверцу духовки. Оттуда вырвались клубы дыма. На противне чернели остатки пиццы.
— Да, ты да я повара что надо! — улыбнулась Мей. — На такой еде мы вконец отощаем, и на диету садиться не нужно.
— До сих пор мне не случалось так опозориться, — удрученно усмехнулся Энтони.
Мей весело рассмеялась.
— Так ты не одинок. У меня знаешь какой опыт в этом деле. То ли еще будет!
— Это-то меня и тревожит, — проворчал Энтони, отправляя сгоревшую пиццу в мусорное ведро. — Не знаю, сумею ли я стать тем, кто тебе нужен, Мей.
— Ты не сможешь быть моим другом? — разочарованно протянула она.
— Это как раз нетрудно, — признался Энтони.
Мей тут же просияла. Дружба — первый шаг к любым длительным отношениям, это любому идиоту понятно. А ее собеседник покачал головой, не то забавляясь, не то досадуя.
— Ты, похоже, никогда не сдаешься? Впервые встречаю человека с таким даром убеждения.
— В моей конторе утверждали, что я продала бы пирожки с мясом даже убежденному вегетарианцу, — проговорила Мей, в глазах которой заплясали озорные искорки.
— Только не говори мне о еде, — простонал Энтони. — Я же с голоду умираю. Послушай, нам надо все хорошенько обдумать. Давай заключим перемирие и сходим куда-нибудь поесть?
Ну вот и краткая передышка! Радуясь, что недоразумение завершилось само собою, Мей кивнула.
— А Ребекка?
— Ее с собой возьмем. Я знаю одно заведение, где есть отдельный зал для родителей с детьми… В это время дня малышка ведет себя тихо. Ты как?
— Почему бы и нет? — радостно согласилась Мей.
Дело идет на лад, думала она. Энтони сам признал, что они могут стать друзьями. Многообещающее начало!
Энтони толкнул рукой тяжелую дверь — и они окунулись в атмосферу тепла и вкусных запахов. При их появлении шум и гам слегка приутих и тут же возобновился с новой силой.
— Нас обсуждают, — вполголоса сообщил Энтони.
— До смерти хочется всех шокировать, — шепнула в ответ Мей, лукаво усмехнувшись.
Энтони задержал взгляд на ее губах, словно размышляя, а не поцеловать ли при всем честном народе.
— Могу заказать шампанское и покормить тебя устрицами с вилочки.
— Я предпочту пирог с почками и картофель «фри», — состроила гримасу Мей.
— Я весь в подливке перемажусь.
— Нет проблем. У тебя в кармане нагрудничек с ежиками, — напомнила она.
— И в самом деле! — воскликнул Энтони, извлекая нагрудник на свет.
— О нет! Не надо! — захихикала она под прицелом заинтересованных взглядов.
— Как скажешь. Стало быть, представление окончено? Тогда пойдем в семейный зал, — предложил Энтони.
Семейный зал, вздохнула Мей. В этой части ресторана не было ни души, зато стены украшали яркие воздушные шарики и повсюду валялись детские книжки и игрушки. Стеклянные двери выходили в садик с лесенками, горками и песочницей, сейчас занесенной снегом.
Удобно устроившись за столиком, Мей наслаждалась непривычным ощущением покоя и умиротворения. На протяжении всей трапезы они с Энтони болтали о том, о сем, точно старые друзья. Позже она так и не вспомнила, о чем шла речь. Энтони глядел на нее, не отрываясь, и у Мей перехватывало дух от радости.
— Ну что, не пойти ли нам домой? — неожиданно сказал он.
— А надо? — Мей очень не хотелось нарушать дружескую идиллию. Ведь стоит переступить порог ресторана, и очарование развеется. — Мне здесь нравится. Так уютно, спокойно…
— Я бы тоже остался здесь хоть до утра, но у малышки режим, — улыбнулся он краем губ. — Бекки будит меня несколько раз за ночь, так что надо бы хоть чуть-чуть выспаться. — Энтони поднялся из-за стола. — Мне правда хотелось бы посидеть подольше, но…
— Я все понимаю. Нельзя получить все сразу, верно?
Энтони словно прирос к месту. Весь вечер он думал только о Мей. Точнее, о Мей и Ребекке. И сейчас в мозгу у него что-то щелкнуло, и невесть откуда возникшая безумная идея заставила умолкнуть голос здравого смысла.
— Что ты сказала? — выдохнул он.
Мей растерялась.
— Ну да, мысль не нова. Но ведь это правда. Все сразу получить нельзя.
— В самом деле нельзя? — переспросил Энтони, загадочно улыбаясь.
— Ты отлично знаешь, что нет, — с грустью подтвердила Мей.
Еще как можно! Голова у него пошла кругом: уж больно стремительно развивались события. Всю жизнь он отличался феноменальной силой воли. Друзья и коллеги восторгались этим качеством, втайне ему завидовали, благоговейно обсуждали самообладание столь несокрушимое.
А с Мей он всякий раз оказывался во власти самых что ни на есть примитивных инстинктов. Или нет, скорее, неких высших сил, и эти высшие силы отлично знали, что для него, Энтони, лучше.
Он искренне восхищается Мей, всем сердцем тянется к ней, а уж удержаться от поцелуев ему стоит нечеловеческого труда. И ведь она вполне разделяет его чувства! Весь вечер они проболтали, как старые друзья! И то особое выражение в золотисто-карих глазах ему отнюдь не привиделось! Да, Мей держится настороженно, боится, что ее опять будут беззастенчиво использовать, но она не из тех женщин, что займутся сексом так просто, от нечего делать, не испытывая при этом никаких глубоких чувств.
Так как насчет серьезных отношений? На карту поставлена его жизнь, его счастье… Энтони облизнул пересохшие губы, перевел дыхание… Надо прощупать почву. Он станет открыто ухаживать за нею. А там дойдет дело и до сближения. Тогда он предложит ей руку и сердце. Словом, получит все сразу — и Мей, и Ребекку!
