Она или безоглядно влюбится, или будет ужасно страдать. Скорее, и то и другое.
— Езжай помедленнее. Вон оно. — Барри показал. Меган послушно замедлила ход, когда они проезжали темное здание, в котором располагался местный офис конгрессмена.
Сидеть в засаде не относилось к списку ее любимых дел, но теперь, когда с ней Барри…
Они припарковали ее машину на противоположной стороне улицы на расстоянии квартала от офиса конгрессмена. Он располагался в северной части Далласа, возле Ричардсона, на зеленом бульваре. Меган пришло в голову, что они смогут использовать буйную растительность в свою пользу, когда придет время прятаться. К несчастью, на углу была ярко освещенная газозаправочная станция, поэтому подобраться незамеченными к росшим вокруг здания кустам будет трудновато.
Но она побеспокоится об этом позже.
— Ну, так что там у тебя?
Барри открыл свой компьютер, и Меган подавила вздох. Она-то надеялась на кое-что другое. Но, может, сейчас неподходящий момент? Барри старался не встречаться с ней глазами и тщательно избегал любого физического контакта. Что с ним случилось? Он явно держится на расстоянии. Избегает ее? Наверное, если б на ней были не эта серая кофта и джинсы, все было бы иначе…
— Итак, что интересного мне предстоит увидеть в компьютере? — проворчала она.
Барри развернул экран.
— Из архивов «Даллас Пресс» — только для сотрудников. Смотри, сестра конгрессмена Гэллоуэя.
Меган воззрилась на довольно крупную женщину, выходящую из городского дома с железным забором. Она выгуливала маленькую собачку. Меган не знала, какой породы.
— Ты же сказал, что у него нет сестры.
— Я так думаю, но нам было сказано, что это его сестра. Я вижу семейное сходство, а ты?
— К несчастью для нее, да. Где это было снято?
— В Джорджтауне, перед его городским домом. Когда в прошлом году у меня стал проклевываться на него кое-какой материал, газета послала меня с фотографом в Вашингтон.
Меган не понимала.
— Хорошо, но тогда кто же эта женщина на самом деле?
Барри показал ей еще одну фотографию. Потом еще и еще. На последней ветерок приподнял подол платья из набивного ситца, наглухо застегнутого спереди на пуговицы.
— Если б у меня были такие икры и коленки, я б застрелилась, — заметила Меган.
С загадочной улыбкой Барри прислонился к дверце машины.
— У меня примерно такие же икры и коленки.
— Да, но ты же мужчи… — Она ахнула, когда ее осенило. — Нет!
— Я думаю, да.
— Ты думаешь, что это сам Гэллоуэй? Не может быть!
— Все сходится. Во-первых, конгрессмен и его сестра никогда не появлялись вместе, у нее никогда не брали интервью, на нее никогда не ссылались, и она не присутствовала ни на одном его вступлении в должность. Она не упоминается в его официальной биографии.
— Тогда зачем бы ему рисковать, упоминая о ней, если ее не существует? — Меган никак не могла поверить в то, что конгрессмен Гэллоуэи переодевается женщиной.
— Он запаниковал.
— А как насчет Вашингтона?
— Может, он и там ударился в панику и потерял осторожность, кто знает? Но вот что я думаю. Он в комитете Внутренних вооруженных сил, и в понедельник состоится важное голосование. Большинство тех, кто переодевается в противоположный пол, находят, что это снижает стресс и придает им уверенности. Помнишь, каким раздраженным был Гэллоуэи? Предполагаю, что на этот уикэнд он планировал поехать куда-нибудь отдохнуть, а теперь боится. И знаешь, что еще? Думаю, его за это еще и шантажируют.
— То же самое ты думал и в прошлом году?
— То же думаю и сейчас.
— Подобные твои мысли довели нас в прошлый раз до всевозможных бед. — Меган откинулась назад и задумалась обо всем этом. Как ни неприятно признавать, но теория Барри вполне правдоподобна. Конечно, в прошлый раз она тоже выглядела очень похожей на правду. — Когда ты все это понял?
— Многое сошлось, пока мы обедали.
— Ты имеешь в виду, пока ты был в Интернете, а я ела жареную картошку?
— Теперь видишь? Разве это не забавно? — сиял он.
— Пожалуй, это не совсем то слово, которое я бы использовала.
Улыбка Барри погасла.
— Да, знаю. Мне не нравится та срочность, которая сквозит в повелении Гаса и Дерека. О чем таком важном мог попросить Дерек своего приятеля — уже отошедшего, кстати, от дел! — чтобы тот пропустил все предсвадебные мероприятия? И мне не нравится выражение унизительного страха на лице Гэллоуэя на репетиции обеда. Это не просто смущение политического деятеля.
— Но он один из наиболее влиятельных членов комитета, — отметила Меган. — Если станет известно, что он переодевается в женщину, над ним будут смеяться. Он себя скомпрометирует. Этого вполне достаточно, чтобы заставить его запаниковать.
— Может быть. — Барри уставился в окно машины. — Я бы не прочь попасть внутрь того офиса.
Она так и знала! Если б ее не было, Барри непременно взломал бы замок и влез туда. Было уже поздно. Чтобы не уснуть, она спросила его, где он живет.
— Я живу к северу отсюда, в Ричардсоне, — ответил он. — А ты?
— В прошлом году переехала в сдаваемый в аренду дом в скромном районе Далласа, как его называют. У меня есть возможность в конце года выкупить его. Мне там нравится. Вокруг много зелени, а стрижка газона снимает стресс и успокаивает. — Господи, о чем она говорит? Сидит в нескольких дюймах от Барри и рассуждает о стрижке газона!
— Это не для меня, — сказал Барри. — У меня нет времени на садовые работы.
— Тогда как ты расслабляешься?
— Мне не нужно расслабляться.
— Барри, всем нужно время от времени отдыхать, чтобы не съехать с катушек.
— Отдых меня напрягает.
— Нельзя все время работать.
— Иногда я смотрю телевизор, — заметил он. Он подвинулся и достал свой компьютер. — Собираюсь взять у тебя интервью. Давно пора написать сенсационную статью о пресс-секретаре полиции.
— Ой, я тебя умоляю! — Какая прозрачная уловка. Чтобы избежать разговора о себе.
— Ну сделай мне приятное. Это поможет нам не уснуть.
Разговору о себе Меган конечно, предпочла бы кое-что другое, но следующий час пролетел быстро, и она тоже задала Барри несколько вопросов.
Для двух таких разных людей у них оказалось на удивление много общего. У обоих было нормальное детство с нормальными родителями, и все же Меган выросла прямым, честным человеком, который следовал правилам с преданностью и ответственностью, а Барри стал подозрительно циничным.
Они говорили обо всем, начиная от игры в футбол и заканчивая ее любимым рождественским подарком — очень дорогие кроссовки, наполненные косметикой.
