— Дуглас! Почему ты не сказал, куда вы идете. — Она быстро и целеустремленно шла по причалу. Ветер прижимал к коленям подол легкого цветастого платья.
Дуглас неторопливо повернулся, и из-под шапочки сверкнули голубые глаза, в которых отражались небо и вода. Какой сильный характер читался в них! У Флоренс предательски забилось сердце, и стало еще страшнее.
— А в чем дело?
Крис тоже обернулся.
— Ма, я поймал рыбу! — воскликнул он, вскакивая на ноги.
— Правда? — Она сдержалась, пожалев сына.
— Ага! — Он кивнул так энергично, что шапочка слетела с головы.
— Давай подержу удочку, — сказал Дуглас.
Свободными руками Крис поднял тяжелое ведро.
— Видишь?
В ведре плескалась маленькая серебристая рыбка, холодно глядевшая на нее одним глазом.
— Здорово! — Она засмеялась, но, встретившись взглядом с Дугласом, замолкла.
Он вернул удочку Крису, зажал свою в щель между досками и поднялся. Взяв Флоренс за локоть, отвел ее подальше.
— Прости, если мы заставили тебя волноваться, — сказал он. — По-моему, Крис был рад выбраться из дома Кэт. Там все чужие, шумно и…
— Не нужно извинений, — проговорила она куда более злобно, чем хотела. — Мне пришлось сделать крюк в несколько миль, а ты даже не…
— Что же я, по-твоему, должен был сделать?
— По крайней мере, предупредить меня.
— Каким же образом? Телепатировать? Когда я забирал Криса, то не знал, куда мы направимся. — Он наклонился так близко, что у Флоренс засосало под ложечкой. — Но ведь с ним ничего не произошло. Значит, все в порядке?
— Когда уводишь с собой пятилетнего мальчика, нужно сначала подумать. — Она посмотрела по сторонам, ища хоть какую-нибудь скрытую опасность. — Ты захватил какой-нибудь тент, чтобы укрыть его от солнца?
— Фло, мальчик загорел сильнее меня. — Он сверкнул голубыми глазами.
— А ты знаешь, что уже почти два часа. Днем ему обязательно надо что-нибудь перекусить. Ты взял с собою еду? А вдруг у нас были какие-то планы? Как я могу пойти с ним куда-нибудь после того… После того как ты… после того…
— В чем дело, Фло? Что на тебя нашло? Ты не привела ни одной убедительной причины.
Она замолчала, не находя нужных слов и понимая, что ею движет сейчас какой-то безотчетный страх.
— Крис был рад пойти на рыбалку. А ведь у меня есть и более важные дела.
— Так почему бы тебе не заняться ими и не оставить нас в покое?
Настроение Дугласа резко изменилось, рот упрямо сжался.
— В чем дело, Фло?
— Ни в чем, — бросила она.
— Тебе не хочется, чтобы мы общались? Это так? Так?
— Да! Нет! То есть… — Флоренс прикусила язык, вдруг осознав, что он прав.
Дуглас удовлетворенно кивнул.
— Конечно так. Тебе хочется, чтобы мальчик помнил отца, хочется настолько, что ты не допускаешь даже мысли, что он проведет хотя бы день с каким-нибудь мужчиной.
Флоренс поразилась, насколько превратно истолковал он ее поведение.
— Это совершенно не так!
Но он уже не слушал.
— Разве ты не понимаешь, что это бессмысленно? К тому же глупо и вредно. Мальчик должен общаться со взрослыми мужчинами.
— Да? Когда же ты успел стать таким педагогом?
— Я просто руководствуюсь здравым смыслом.
— Дуглас, сделай одолжение, прекрати выдумывать несуществующие проблемы.
— Они появятся, если ты будешь изолировать сына от взрослых.
— Я не изолирую его, — запальчиво возразила Флоренс. — До сих пор мы прекрасно обходились без твоих советов, обойдемся без них и в будущем.
— Просто меня беспокоит, что ты не позволяешь мальчику общаться со взрослыми.
— Ах, это беспокоит тебя? Но до вчерашнего дня ты не сказал ему и двух слов. Сторонился, как прокаженного. А теперь, видишь ли, это беспокоит тебя!
— Неправда.
— Нет, правда! В чем дело? Почему ты невзлюбил Криса? Потому что твой сын умер, а Крис жив? Ты злишься, потому что они были бы ровесниками? Он напоминает о твоей утрате?
Теперь уже разозлился Дуглас.
— Как только это могло прийти тебе в голову? — прошептал он. Флоренс поняла, что допустила не просто бестактность. Господи, как она может быть настолько бездушной?
— Если я и сторонюсь Криса, а поначалу, признаюсь, так было, то лишь потому, что он живое напоминание. Ведь ты отвергла меня и вышла замуж за другого. Он мог бы быть моим сыном. Но в твоей жизни не нашлось для меня места… — Голос стал громче. — Крис — отличный парень, и если я и злюсь, то на себя, что был таким дураком. А теперь, с вашего разрешения… — И он пошел прочь, но Флоренс схватила его за руку.
— Ты хочешь сказать, что все это никак не связано с постигшим вас несчастьем?
Дуглас провел ладонью по густым волосам и отвернулся.
— Никакого несчастья не было, — сказал он с горечью.
Флоренс удивленно посмотрела на него.
— Что?!
— Послушай, Флоренс! Ведь ты стремилась забыть обо всем, не ворошить прошлое.
— Но разве… Повтори, что ты сказал?
Он повернулся, глаза были полны печали.
— Никакого несчастья не было. Долли притворялась. Однажды она вышла из ванной ослабевшая, заплаканная, но когда я отвез ее в больницу, куда она очень не хотела ехать, врач, осмотрев ее, сказал, что она в полном порядке. На самом деле она никогда и не была беременна.
Земля качнулась под ногами.
— Но… Твоя мать сказала, что она обследовалась и…
— Это Долли сказала, что обследовалась. Родители поверили, и беременность стала неоспоримым фактом.
— Значит, она не была беременна?
— Сколько раз можно повторять? Тебе весело, что она одурачила меня, такого сердцееда? Ты рада, что я попал впросак, и теперь мне приходится расплачиваться за свои грехи?
Флоренс смотрела на него несколько долгих секунд, сначала ничего не понимая, но постепенно приходя в себя.
— Не вижу ничего смешного, здесь совсем нечему радоваться. — Грустно и горько. Сколько пришлось пережить… Сколько лет потеряно из-за этой лжи.
Флоренс так расстроилась, что даже перестала злиться на Долли.
— Она, должно быть, очень любила тебя. Выдумать такую историю, не обращать внимания на сплетни, только чтобы выйти за тебя замуж!
— Захомутать невинного человека — это, по-твоему, любовь?
— Невинного?
