— Я знаю это, Саммер. Знаю. Когда ты встретила Зика, я чувствовала себя брошенной. Может быть, я немного ревновала. Ты была так счастлива. И я завидовала тому, что ты оставила работу, хотя бы и на один месяц. Ведь на месяц?
— Еще не знаю. Впрочем, сомневаюсь. Я хочу стать профессиональным фотографом.
Они крепко обнялись.
Они рассмеялись сквозь слезы.
— Так почему бы теперь тебе не показать мне эскиз моего свадебного платья, — сказала Саммер, вытерев слезы Скарлет.
— Нет. Я хочу, чтобы у нас с тобой была двойная свадьба.
Скарлет обрела еще большую надежду. Надежду другого рода. Такую, в центре которой был Джон.
— Ты хочешь шикарную свадьбу, Саммер, а я — скромную.
— Обсудим это позже. А сейчас покажи мне платье.
Скарлет нашла эскиз и протянула ей.
— О! — Саммер провела кончиками пальцев по линиям рисунка, будто платье было уже в ее руках. — Оно изящное и точно такое, как я хочу.
— Я знаю.
Саммер подмигнула ей, и они засмеялись.
— Ты останешься сегодня? — спросила Скарлет.
— Сегодня я хочу быть с тобой. — Она улыбнулась. — И еще хочу выспаться.
— Я позвоню Зику и скажу ему, что остаюсь у тебя.
Скарлет спросила себя, будет ли у них еще когда-нибудь такая ночь, как эта, только вдвоем. Вероятно, нет.
Эта мысль окрасила печалью остальную часть вечера, придавая всему, что они говорили и делали, сладостно-горький привкус. Кто бы мог предсказать, что их жизнь так резко изменится всего за пару месяцев?
Глава пятнадцатая
Вертолет Эллиотов завис над «Морским приливом», готовясь к посадке. Скарлет посмотрела вниз — огромный дом начала двадцатого века, стоящий вблизи обрыва, за которым открывается вид на постоянно меняющийся Атлантический океан. Элегантная круговая дорога. Великолепный бабушкин розарий и безупречно подстриженные благоухающие лужайки. И сад, и лужайка помнят бесконечные игры в прятки и страстные футбольные поединки.
Каменные ступени ведут с обрыва на частный пляж, где Скарлет и Саммер коротали теплые июльские дни и прохладные августовские ночи за разговорами о мальчиках, о своей жизни и о родителях, отчаянно пытаясь удержать их в своей памяти.
Отношение Скарлет к «Морскому приливу» было сложным. Приют, но иногда тюрьма. Бабушка была миротворцем, а дедушка диктатором. Саммер была дипломатом, а Скарлет мятежником. А теперь ей удалось заключить с дедушкой мир. И ей очень приятно думать об этом.
Скарлет собрала всю свою храбрость, когда вертолет медленно опустился на землю.
Она нашла дедушку и бабушку в солярии, где они наслаждались утренним солнцем. Старики сидели на двухместном диванчике, склонив, друг к другу головы и спокойно разговаривая. Можно было позавидовать той нежности, которая у них сохранилась после пятидесяти семи лет брака.
Скарлет закрыла глаза, сделала глубокий вдох, медленно выдохнула и вошла в солярий.
— Доброе утро, — сказала она, целуя их по очереди.
— Что-то случилось? — с беспокойством спросила бабушка.
— Со мной все в порядке. — Скарлет протянула коробочку Патрику. — Я не могу принять это. Оно прекрасно, дедушка, но я не заслуживаю его. Ты уже не будешь гордиться мною, как только узнаешь, что я собираюсь сказать.
Он нахмурился.
— Уже целый год ты не вызывала сплетен, и меня уверили, что ты стала незаменимой в «Обаянии».
— А кто рассказал тебе о моей работе в «Обаянии»?
— Я спросил у Кейда, как идут у тебя дела. По крайней мере, он хотя бы разговаривает со мной. Финола предпочитает не общаться с нами.
У нее на это есть более чем серьезная причина, подумала Скарлет, но промолчала.
— Садись, дорогая. Расскажи нам, что у тебя на уме.
Она подтянула кресло и с радостью села.
— Я виделась с Джоном Харланом.
Глаза бабушки стали большими, а лицо дедушки помрачнело.
Затишье перед бурей.
— Что это значит? — холодно спросил он.
— Я ходила к нему на свидания.
— Ты спала с ним?
— Да.
Ну вот, худшее уже сказано.
— Как долго это продолжается?
— Месяц.
— Твоя сестра знает об этом?
Скарлет кивнула.
— Она бы и не узнала, но она вернулась домой на день раньше и увидела нас вместе. Мы хотели прекратить наши отношения в ту ночь.
Дедушка вскочил с кресла. Скарлет тоже встала.
— Я думал, ты, наконец, выросла. Как ты могла так поступить со своей сестрой? Так предать ее?
Он уже и раньше употреблял это слово — «предать». И даже, несмотря на то, что Саммер простила ее, это слово жгло Скарлет. Ведь она так сильно старалась измениться. И на самом деле изменилась.
— Я не смогла удержаться, — сказала она спокойно. — Я знаю, что это не оправдание и мне предстоит заплатить за это.
— Не смогла удержаться?! — проревел Патрик. — Это животные не могут удержаться! Слабаки, не могут удержаться! Ты же сильная женщина, Скарлет. Ты должна была понимать, что правильно и что неправильно. А это неправильно, дорогая.
— Я знаю.
Он отошел в сторону.
— Простите. Мне действительно очень жаль, — сказала Скарлет. — Я разочаровала вас. Вас обоих. — Она осмелилась взглянуть на бабушку. — И я не хотела огорчать Саммер. Она последний человек на земле, которого я когда-либо хотела огорчить.
— Но ты сделала это, деточка, — сказала бабушка.
Скарлет была готова к тому, что опять разочарует дедушку — в этом не было ничего нового, — но не бабушку.
— Почему ты рассказала нам об этом? — спросил Патрик.
— Потому, что я люблю Джона.
— А он любит тебя? — спросила Мэв.
— Он этого не говорил.
— Так ты ждешь моего благословения?! — спросил дедушка, будто ужаленный. — Ты думаешь, будто я…
— Перестань буянить, — прервала его Мэв. — Сядь. Пока ты в таком состоянии, от тебя нет никакой помощи.
— Я что, должен потакать ей?
— Да. Я действительно полагаю, что ты должен, дорогой.
Скарлет с облегчением села и пролепетала:
— Я не имею никакого отношения к разрыву Саммер и Джона.
— Конечно, не имеешь, — сказала бабушка, похлопав ее по руке.
