5. Респектологический тип мышления
Старая как мир игра в бисер
Уже сто тысяч лет назад предшественники homo sapiens украшали себя разноцветными бусами. По мнению ученых, члены одной группы первобытных людей сознательно делали это, чтобы отличаться от членов других групп[44]. Точно не известно, для чего служили эти украшения первобытному человеку – только ли для того, чтобы создать отличительные признаки группы. Не известно также, общались ли наши прародители на своеобразном протоязыке; и как попытки выделиться связаны с другими ранними символами – от церемонии погребения до рисунков животных в пещерах. Однако очевидно, что использование знаков, отличающих одну группу от другой, – это важная постоянная характеристика нашего вида.
Антропологи и археологи изучали членство в группах с разных точек зрения. Они выяснили, что многие артефакты, такие как маски, тотемные столбы, щиты, были украшены отличительными знаками. Модели родства были, как правило, экзогамны: мужчины приводили партнерш из соседних племен, в соответствии с принадлежностью к племени выбирали имена детей и т. д. Обмен подарками между группами был церемониальным ритуалом. Однако отличительные знаки использовались не только в повседневных или праздничных ситуациях. Племена часто участвовали в ритуальных войнах, длящихся, пока определенное число представителей племени с той или иной стороны не погибнет. В настоящее время ритуальные аспекты конфликтов практически сошли на нет, но их отголоски прослеживаются в таких леденящих кровь выражениях, как «тотальная война», «мировая война», «глобальный конфликт» или «взаимное уничтожение».
Люди следуют глубоко укоренившейся тенденции к созданию групп, они тем или иным способом отмечают отличия между ними, усваивают четко позитивное или четко негативное отношение к соседним и более отдаленным группам. Взаимоотношения могут быть разными – от крепкой дружбы до длительного соперничества и смертельной вражды. Антрополог Клод Леви-Стросс считал дихотомию взаимоотношений основной характеристикой человека. Он полагал, что отношения в социуме базируются на идее обмена между культурными группами. Предметами обмена являются войны, товары и женщины.
Различные объяснения взаимоотношений между группами
Пятьдесят лет назад, после возникновения нацистской псевдонаучной теории расы, в мире неохотно принимали биологические объяснения поведения человека. Поэтому тенденция к делению на группы и организации считалась культурным феноменом, тем, что по желанию можно изменить. Сегодня ученые вновь обратились к биологии. Они подчеркивают аналогии в мире приматов, ищут доказательства того, что части мозга или даже конкретные гены отвечают за признание групповых различий и моделей взаимоотношений, которые имеют место между группами.
Объяснения, взятые из социобиологии и эволюционной психологии, не вызывают сомнений. Человек действительно имеет глубоко укоренившуюся склонность к установке границ или размеров своей группы, к тому, чтобы идентифицировать себя с ней, ценить ее членов и относиться настороженно или враждебно к другим группам. Однако такие биологические объяснения имеют свои ограничения. Во-первых, они не учитывают контуры, глубину или непостоянство различий внутри группы и между группами. (Вспомните, как менялись отношения между Британией и Францией за десятилетия и за века.) Во-вторых, люди в течение жизни одновременно демонстрируют агрессивное/враждебное и альтруистическое/дружественное поведение; и любому отношению к другой группе можно со временем найти рациональное объяснение. Наконец, даже если существует биологическая основа дихотомии, стереотипного поведения или предвзятости, то люди в каждом поколении должны пытаться справиться с этими склонностями, приглушить или преодолеть их. (Ваша реакция на термин «космополит» проиллюстрирует ваше отношение к данному вопросу.) На самом деле невозможно было бы объяснить мирные тенденции последних лет в таких регионах, как Северная Ирландия и Южная Африка, если бы вражда между группами – католиками и протестантами, цветными и белыми – была действительно непримиримой.
Сегодня все по-другому
С возникновением оружия массового уничтожения, в первую очередь ядерного, взаимоотношения между группами людей перешли определенную черту. В прошлом худшим исходом обрядовых войн являлось истребление враждебной группы. Как показывают недавние события в Судане, Руанде и бывшей Югославии, концепция, обозначаемая словом геноцид, стара, как Библия. Сегодня война не знает ограничений. Менее чем за сто лет мы пережили две войны, в которые был вовлечен почти весь земной шар. У нас есть ядерное, биологическое и химическое оружие, которое не знает границ и – в худшем случае – способно сделать мир необитаемым. Удивительно, что до сих пор такое оружие использовалось лишь изредка. Поэтому требуется невероятный оптимизм, чтобы верить в то, что нам удастся избежать военного конфликта, угрожающего всему миру.
Поставить войну и оружие вне закона – благородная идея, однако ее вряд ли можно реализовать. Группы не доверяют друг другу и, как следствие, – постоянно нарушают свои обязательства. Вероятно, в основе подобного недоверия лежит просто здравый смысл, подсказывающий, что противникам, обещающим слишком много, верить не стоит. (Когда я был молод, одного слова – Мюнхен[45]– хватало, чтобы выразить скептическое отношение к обещаниям мировых лидеров сохранить мир.) Для отдельных людей и групп заменой войнам может стать конкуренция – от коммерческой до спортивной. Однако идея о том, что страны будут хвастаться своими футбольными победами или сетью ресторанов McDonald’s, и это поможет избежать войн, наивна. Поэтому единственно возможный путь к прогрессу – изобретение специальных «антиагрессивных» пилюль либо всеобщее удаление клеток мозга или генов, поддерживающих агрессивное поведение. И здесь ключевую роль вновь играет образование.
Уважение к окружающим: разумная цель
К чему следует стремиться в мире, состоящем из нескольких сотен стран, где тысячи групп говорят на множестве языков, где живет более 6 миллиардов человек? Очевидно, что сегодня выстроить стены, которые изолируют одну группу от другой, уже не удастся. Мы, homo sapiens, должны как-то научиться жить на соседних территориях – и одной планете – не ненавидя и не убивая друг друга, не поддаваясь на расистские провокации, даже если наша группа в данный период времени в чем-то превосходит другую. Сейчас часто говорят о нехватке толерантности, и, пожалуй, ее обретение – это все, на что мы можем надеяться. Оптимисты же более романтичны. Так, накануне Второй мировой войны поэт Уистен Хью Оден заявил: «Мы должны полюбить друг друга или умереть»[46].
