Сейчас лучше было отступить, чтобы выбросить эту дрянь позже, когда ни Марго, ни Тони не будет дома.
Дэниел не сопротивлялся, когда Марго увела его из комнаты Тони. Она подождала, когда сын закроет за ними дверь и они окажутся наедине на кухне, и лишь тогда обрушилась на мужа.
– Что там произошло? Что ты себе позволил?
Дэниел даже не попытался ей объяснить. Как только он вышел из комнаты, прочь от куклы, все показалось глупым и ему самому, и он не смог придумать хоть сколько-нибудь убедительных оправданий.
– Если эти так называемые «художественные проекты» – это все, чем занимается Тони, нам крайне повезло.
– Да, – пробормотал Дэниел, – ты права.
Однако на самом деле он так не думал.
Вернувшись в гостиную, Дэниел включил телевизор и, пощелкав каналами, нашел фильм.
Все дело было в том, что Тони, похоже, сам не понимал, что это за кукла. Очевидно, кое-что он все-таки знал и поэтому стремился спрятать ее от родителей, сознавая, что поступает плохо, – и все же в том, что он выгораживал свой «художественный проект», не было обмана и лжи. Тут Тони демонстрировал такую же наивность, как и его мать, искренний в своем прямолинейном подходе. Казалось, на каком-то одном определенном уровне мальчик признавал противоестественную и отталкивающую сущность творения своих рук, но в то же время на другом уровне видел во всем лишь совершенно обыкновенный продукт совершенно обыкновенного увлечения. Похоже, Тони не понимал, что и почему делает. Он был похож… на маленького ребенка, играющего с огнем.
Дэниел остановился. Почему ему в голову пришло именно это сравнение?
Он не мог этого сказать, но оно было точным. Тут есть какая-то угроза. Дэниел это чувствовал. И тревога не пройдет до тех пор, пока он не вышвырнет гнусную куклу из комнаты сына, из своего дома.
Домыв посуду, Марго присоединилась к мужу в гостиной. Подсев к нему на диван, она уютно прижалась к его плечу и взяла газету, однако между ними оставалась напряженность, и хотя оба предпринимали усилия, им так и не удалось вернуть расслабленную и счастливую атмосферу ужина.
Кукла.
Тень в переулке.
Происходит что-то неладное, но Дэниел никак не мог сообразить, в чем дело. Казалось, у него на кончике языка повисло слово, которое он не мог выговорить. Его не покидало ощущение, что подсознательно он понимает происходящее, что где-то у него внутри есть ключ, способный отомкнуть эту головоломку, но он никак не мог его найти.
Они с Марго отправились в спальню в одиннадцать, занялись любовью, буднично, без лишней страсти, после чего автоматически расползлись в противоположные концы кровати.
Дэниел не мог заснуть еще долго после того, как Марго заснула, как таймер отключил телевизор. Он лежал в безмолвной темноте, уставившись в потолок.
В безмолвной ли?
Нет, не совсем. Едва уловимый шелест движения донесся из коридора.
Из комнаты Тони.
В обычной обстановке Дэниел ничего не услышал бы – такими тихими были звуки, однако в полной тишине слабый свист прозвучал отчетливо. Незначительное увеличение и уменьшение громкости указывало на перемещения источника. Дэниел внимательно вслушался. Эти звуки он уже слышал, давным-давно…
В Доме.
…и какими бы тихими они ни были, его охватила дрожь. Дэниел не мог точно определить, что это такое, но он не сомневался, что в прошлом уже сталкивался с чем-то подобным, и это его пугало. Закрыв глаза, он сосредоточенно вслушался. Звуки затихли, удаляясь от двери в спальню, затем вернулись, снова становясь громче.
Это были… шаги куклы, которая расхаживала по коридору, выслеживая мальчиков, осмелившихся покинуть свои комнаты.
Во имя всего святого, откуда у него возникла такая мысль?
Дэниел не мог ответить, но у него в мыслях возник соответствующий образ, который прочно обосновался там, категорически отказываясь уходить. Первым его побуждением было немедленно вывести Тони и Марго из дома. Возможно, они в опасности. Однако Дэниел не мог действовать, повинуясь этому порыву. Как ни тревожился он за судьбу близких, он был просто парализован страхом, боялся встать с кровати, боялся разбудить Марго, боялся просто пошевелиться.
«Кукла не сделает Тони ничего плохого, – заверял он себя. – Ведь он сам ее смастерил».
Марго ее также не интересует.
Кукла пришла за ним.
Как это было…
В Доме.
Дэниел слышал, как маленькая фигурка расхаживала по коридору, шаркая ногами из свернутых трубок из-под туалетной бумаги.
Он слышал ее дыхание, мысленно моля о том, чтобы она не остановилась перед дверью спальни, моля о том, чтобы Марго заперла дверь на замок.
Дэниел дождался, когда Марго и Тони уйдут.
После чего обыскал комнату сына.
Он сам не мог сказать, что надеялся найти. Наверное, какой-то ключ. Который разбудил бы его память, подсказав, в чем дело.
Что-нибудь.
Но он нашел только саму куклу, в шкафу с одеждой, в полиэтиленовом пакете из магазина, лежащем в беспорядочной куче старых кроссовок. Не было ни каких-либо записок, ни дневника – ничего, что указывало бы на то, почему сын мастерил эту отталкивающую фигурку, вообще ничего, имеющего к ней хотя бы отдаленное отношение. Дэниел нашел только одежду Тони, его книги, игрушки и видеофильмы. Коллекцию камней, коллекцию насекомых и стопку старых тетрадей.
А также куклу.
Достав пакет из шкафа, Дэниел положил его на кровать и вынул из него практически полностью готовую фигурку. Он осторожно взял ее в руки.
Кукла вызвала у него такое же отвращение, как и прежде, и снова она показалась ему знакомой. Дэниел вспомнил звуки, доносившиеся ночью из коридора, вспомнил свою уверенность в том, что это кукла расхаживает по дому, подкарауливая его, Дэниела, и хотя сейчас был день и с улицы доносился шум, а в гостиной работал телевизор, он отчетливо почувствовал, что находится дома совсем один, вместе с этой зловещей фигуркой.
Ее лицо, составленное из журнальных фотографий, застыло неподвижно, но выражение его изменилось по сравнению со вчерашним днем, стало более жестоким, враждебным, глаза прищурились, зубы оскалились. Быть может, Дэниел плохо его запомнил, но все же он готов был поклясться, что вчера глаза были широко раскрыты, а губы сомкнуты.
Возможно, Тони после скандала подправил ей лицо.
Было глупо думать, что кукла способна передвигаться и уж тем более ожить – ее приклеенные изолентой и скрепками конечности безжизненно болтались, – однако у Дэниела сложилось впечатление, что кукла ведет с ним игру и только притворяется неживой.
Это было нелепо.
Ну конечно же. Все это просто нелепо. И в первую очередь нелепо то, что он тайком обыскивает комнату сына. Однако Дэниел не испытывал стыда, и как бы он ни старался умом прогнать эти чувства, они никуда не уходили.
