Ознакомительная версия. Доступно 7 страниц из 32
Существует, хотя и довольно условное, деление мастеров хоккея на игроков коллективных и индивидуальных. По этой классификации виртуоз Харламов вроде бы должен был считаться закоренелым индивидуалистом, чуть ли не эгоистом на площадке. Но до какой степени это неприменимо по отношению к нему! Вот уж кто умел по-детски непосредственно радоваться удаче товарища, да и не просто радоваться ей, а изо всех сил помогать рождению такого успеха, буквально создавать его!
Пас – выверенный, ювелирно точный, скрытый от противника и известный партнерам был изобретен в нашем хоккее довольно давно. Его применял еще Николай Хлыстов – нападающий команды «Крылья Советов» и сборной страны на заре освоения этой игры. Отлично использовали его Александр Альметов, Александр Уваров, Анатолий Фирсов, Борис Майоров, Владимир Викулов и многие другие. Но так искусно, так творчески и хитро, как делал это Харламов, пасовать никому не удавалось.
Он влезал в самое игровое пекло, угрожая молниеносной обводкой нескольких соперников, создавая реальную опасность взятия ворот. Противники отчаянно наваливались на него, пытаясь блокировать, отнять шайбу или просто сбить с ног. И это освобождало от опеки партнеров Харламова. А он в какое-то мгновение скрытым, «кистевым» броском пасовал товарищу по команде, находившемуся в выгоднейшей голевой позиции.
Для такой комбинации мало самой взыскательной, отточенной техники. Тут необходимо обладать особым зрением, позволяющим видеть всю площадку, всех соперников и всех партнеров одновременно. Тут надо уметь со скоростью самого современного компьютера просчитать все мыслимые варианты, выбрать лучший и реализовать его – либо сыграв самому, либо отдав шайбу товарищу, но не тому, от кого ждут и кого стерегут противники.
Именно творческим восприятием уроков Харламова можно в значительной степени объяснить яркую, тонкую и сложную игру нынешних перспективных молодых нападающих Владимира Крутова, Сергея Макарова, Сергея Шепелева, Игоря Ларионова, Александра Кожевникова.
Валерий был, с моей точки зрения, большим психологом в хоккее; его отличали не только ясность и остроумие собственного замысла, но и умение с легкостью разгадывать замыслы соперников. Со стороны казалось даже, что он заранее знает все, что может придумать хоккеист, кидающийся ему наперерез. Харламов на льду был постоянно, ежесекундно готов к единоборству, может быть, оттого он и был напрочь лишен стремления к конфликтам в жизни. Его терпение, добродушная снисходительность просто удивляли.
Я помню, как однажды канадцы устроили форменную охоту на него. Цель была понятна: вывести Валерия из игры и тем самым обеспечить канадской команде шансы на победу. На роль «костоломов» были приглашены опасные люди – Кларк и Круэ. Кто помнит крупно показанные по телевидению лица этих «профи», тот поймет, что это за ощущение – все время чувствовать, что тебя ищут и твоего увечья добиваются. Однако и Харламов был не прост и сделан отнюдь не из одуванчиков, вот как-то раз им удалось довольно сильно сбить его на лед. Ребята в один голос говорили мне, что это не просто столкновение, что канадцы собирались не использовать силовые приемы, разрешенные правилами, а сломать Валерия. Я спросил его самого, так ли это, но он сказал, что ничего особенного не произошло и что он виноват, коли не нашел противоядия против грубости.
Спортивная жизнь такова, каковы люди, посвятившие себя спорту. Валерий был истинным рыцарем хоккея – благородным до конца, за что его уважали и любили все, кто выигрывал у него и кто проигрывал ему. Он не любил поражений. Не мог смириться с тем, что другая команда сильнее его команды. И когда ЦСКА или сборная времен Харламова проигрывали, соперники боялись следующего матча больше прежнего. Знали, что на лед выйдут Михайлов – Петров – Харламов – великолепная тройка, не сломленная поражением, а, наоборот, набравшаяся новых сил, новой отваги, новой непримиримости в борьбе за победу. Это было не непомерное честолюбие, хотя и в нем для спорта нет ничего ужасного, а в чистом виде явленные азарт и мужество бойца, не умеющего сдаваться на милость победителя.
И еще это было уважение к зрителям. Хоккей – всегда спектакль с сюжетом, не известным заранее никому. Сплошь и рядом матчи любого уровня и ранга преподносят сюрпризы, поражающие даже знатоков. За то, наверное, и любят игру во всем мире. Так вот Валерий ценил доверие зрителей, пришедших на стадион, чтобы посмотреть на его игру. Он считал глубоко недостойным схалтурить, поберечь силы, когда команда буквально ложится костьми, избежать силового единоборства с соперником, превосходящим в габаритах и в весе. Валерий никогда не спорил с судьями и редкие наказания – удаления на две минуты сносил сдержанно и терпеливо. Он был корректен еще и потому, что понимал: судья может не заметить, тренер может просмотреть, товарищи по команде могут не понять, а публика… Публику не проведешь. Не случайно мало кто из самых одаренных хоккеистов пользовался у многомиллионной хоккейной аудитории такой любовью и таким уважением, как Харламов.
К своей популярности он относился так же просто, скромно и деловито, как к любому делу или обязанности. Часами, не ленясь, он ставил автографы поклонникам хоккея, щедрой рукой раздавал значки мальчишкам и взрослым. Безотказно ездил он на десятки выступлений, рассказывал слушателям о любимой игре, откровенно отвечал на вопросы. Как в театр ходят на Плисецкую, на Атлантова, на Смоктуновского, так и на стадион ходили на Харламова.
Казалось, жизнь прекрасна! Ровная широкая дорога к славе продолжала расстилаться перед Валерием Харламовым, и вроде бы у него теперь была только одна проблема – где бы найти такую высоту, которую он еще не покорил. Но жизнь непредсказуема и любого может мгновенно сбросить с Олимпа. Так произошло и с ним.
26 мая 1976 года, меньше чем через две недели после свадьбы, Валерий и Ирина попали в аварию на Ленинградском шоссе, когда ночью возвращались из гостей. Валерий решил обогнать медленно ехавший грузовик, но когда выехал на встречную полосу, на него из-за встречного грузовика выскочило такси. Он резко вывернул влево, съехал с дороги и врезался в столб.
Мать Ирины вспоминала ту ужасную ночь: «Какое-то время после свадьбы Ира с Валерой жили отдельно от меня. Однажды звонят мне на работу: не посидишь ли завтра с маленьким Сашей – они куда-то в гости собрались. Условились, что они еще перезвонят. На другой день я жду звонка, думаю, может, нашли кого в няньки, как вдруг звонит знакомая и говорит, что они на своей «Волге» разбились. Валера больше месяца лечил переломы ног и ребер. А у Иры тоже был перелом ноги, раздробление пятки и сильнейшее сотрясение мозга».
Вспоминал об этом и Владислав Третьяк: «Возвращаясь ночью домой на автомобиле, Валера не смог справиться с управлением и… машина разбилась вдребезги, а Валеру и его жену доставили в госпиталь. Плохи были дела у Харламова: переломы лодыжек, ребер, сотрясение мозга. Только женился человек, и вот на тебе – «свадебное путешествие» в армейский госпиталь. Долгое время врачи не были уверены в том, сможет ли Харламов снова играть в хоккей. Два месяца он провел на больничной койке. Только в августе Харламов встал и сделал первые самостоятельные шаги по палате. Но чтобы выйти на лед – до этого ему было еще ох как далеко…»
Ознакомительная версия. Доступно 7 страниц из 32
