Ознакомительная версия. Доступно 6 страниц из 27
На следующее утро я чувствовала себя совсем разбитой. Глеб внимательно посмотрел на меня, похлопал по плечу и сказал, что скоро все закончится, ждать осталось недолго. Я кивнула, потому что больше мне ничего не оставалась, и покорно ждала, пока он не вышел из дому. Прошло больше получаса, прежде чем я уговорила себя встать, вынуть из кармана смятый клочок бумаги и набрать номер телефона.
Этот звонок был для меня единственным возможным спасением. Я затаив дыхание ждала, но ответом мне были длинные гудки, наконец, когда ждать уже не было смысла, трубку подняли, и мужской голос на другом конце провода произнес:
— Вас слушают.
Слушают, меня слушают, я хотела что-то сказать, но не могла произнести ни слова.
— Алло, кто это, вы будете говорить?
— Арсений?
— Да, слушаю вас.
Я не знала, что сказать и как представиться, хотелось просто заплакать в трубку.
— Девушка, вы там уснули?
— Я узнать хотела…
— Отчеты о командировке вышлю через два дня, — тут же бодро отрапортовал голос.
— Я не про отчеты…
— О, извините, думал, с работы звонят… А вы что узнать хотели.
— Про Катю, я хочу узнать про нее. Что с ней случилось?
В трубке послышались короткие гудки. Я вновь набрала номер, без особой надежды на то, что мужчина ответит снова, но трубку сняли.
— Я прошу вас, не вешайте трубку, у меня очень мало времени, мне нужно узнать, что случилось с Катей.
Молчание. Наконец мужчина начинает говорить:
— Послушайте, не знаю, кто вы и чего хотите, но Катя умерла, поэтому не смейте больше сюда звонить и тревожить меня.
— Подождите! — мой голос срывается на крик. — Прошу у вас только минуту. Выслушайте меня.
Я начинаю сбивчиво рассказывать этому человеку все, что помню из жизни с Глебом, он молчит и не задает никаких вопросов.
Заканчиваю рассказ тем, что нашла дневник Кати, в нем был этот номер телефона, говорю о том, как Катя верила, что Арсений сможет ее спасти, и о репродукции Мунка, которая висит у меня в спальне. Мужчина продолжает слушать, а потом отвечает очень кратко:
— Да, я брат Кати. И да, я не смог ее уберечь и спасти от этого мужчины.
— Значит, вы верите, что я не сумасшедшая.
— Да, я верю, что ты и моя сестра никогда не были такими. Где ты живешь? Назови адрес, и я приеду и заберу тебя оттуда, даю слово. Но ты отдашь мне ее вещи, не хочу, чтобы этот человек прикасался к ним.
Я называю ему адрес, и он говорит, что сможет приехать ближе к вечеру.
Через пару часов домой возвращается Глеб, он возбужден, глаза блестят.
— Собирайся, — говорит он. — Нам пора.
Смотрю на него — и знаю, это конец, все мои попытки освободиться были тщетны, Глеб никогда не отпустит меня, потому что я давно стала его личной вещью, от которой теперь пришла пора избавиться.
— Ты достаточно страдала, милая, теперь ты можешь уйти спокойно, — говорит мне муж. — Я тебя люблю, и мне жаль, что приходится поступать с тобой именно так, но ничего не поделаешь.
— Не ври, ты никого не любишь, кроме себя. Кате ты тоже так говорил, да? И тем трем девушкам? Сколько их было на самом деле?
— Все-таки ты добралась до моих маленьких тайн, жаль, я был лучшего мнения о тебе. Оказывается, заведующая в твоем детском саду была права — ты наглая девчонка, которая сует нос не в свои дела. Быстро собирайся, — приказывает он.
Собирать мне нечего, поэтому я просто поднимаюсь наверх в спальню, еще раз смотрю на репродукцию Мунка, беру мобильный телефон и пишу эсэмэску на номер Арсения: «Не приезжайте. Уже поздно». Кладу телефон на тумбочку у кровати, надеваю теплую кофту и спускаюсь вниз.
— Садись, сделаю тебе укол, чтобы успокоилась, — говорит Глеб.
Я сажусь и смотрю, как он закатывает рукав моей кофты и вводит что-то внутривенно, потом мы садимся в машину и едем. Через минуту полностью отключаюсь. Я прихожу в себя и чувствую — мне холодно, озноб распространяется по всему телу, и все потому, что я лежу в каком-то погребе, а надо мной стоит Глеб.
— Ну вот, теперь все готово, — спокойно говорит он. — Сумасшедшая жена и заботливый супруг поехали на дачу, которую им благосклонно предоставили друзья. Муж уехал на дежурство, а жена, у которой случилось очередное помутнение разума, случайно упала в погреб, сломала две ноги, долго кричала и так и замерзла там. Бедняжка. Безутешный вдовец грустит.
— Хорошо придумал, искать меня точно никто не будет, поэтому можешь даже не изображать горе.
— Милая, помолчи, силы еще понадобятся тебе, чтобы звать на помощь, — говорит мне Глеб.
Он что-то ищет в погребе.
— Извини, дорогая, все должно быть натурально, — говорит он и показывает мне большую железную арматуру. — Ты упала и сломала обе ноги.
Вдруг он подходит ко мне и со всей силы ударяет по ногам, я слышу хруст и чувствую дикую боль, от которой громко кричу.
— Извини, больше тебе уже не будет больно, не волнуйся, — просит Глеб. — Ну а мне пора.
Он деловито ходит по погребу, собирая свои вещи.
Вроде все. Походит ко мне, опускается на колени, наклоняется и страстно целует меня в губы:
— Мне было хорошо с тобой, родная. Ты была самая чистая из них, я думал, что смогу спасти твою душу, извини.
С этими словами он снова достает какой-то шприц и делает мне укол.
— Спокойной ночи, принцесса, — сладко шепчет муж.
— Глеб, — зову я его, и он вновь наклоняется ко мне. — Я хочу сказать, что мне не было с тобой хорошо, ты жалкий, закомплексованный трус. Будь ты проклят!
Хочу сказать еще что-нибудь, но опять засыпаю.
Мне снится, что я сижу в каком-то холодном подземелье, из одежды на мне только домашняя футболка, ноги босые и синие, я не могу встать, потому что они ужасно болят, поэтому ползу по грязному полу ближе к стене — кажется, что там теплее. Плохо помню, как здесь очутилась, но знаю точно — дороги назад нет. Кое-как сажусь спиной к стене и пытаюсь досчитать до ста — бабушка говорила, что тогда непременно уснешь. Смеюсь, досчитав до двадцати, если я и так сплю, то получается, будто это сон во сне. Полный абсурд.
В следующий раз нахожу себя лежащей на полу и смеющейся. Смех истеричный, хрюкающий с какими-то нечеловеческими завываниями; когда прекращаю смеяться, начинаю плакать, сначала беззвучно, потом громко в голос, как в детстве.
Меня кто-то гладит по лбу и волосам, поднимаю голову и вижу бабушку.
— Я знаю, что плакать нельзя, я должна быть сильной, бабушка, — говорю я.
— Сегодня необычный день, поэтому все можно, — тепло улыбается она.
Ознакомительная версия. Доступно 6 страниц из 27
