По контрасту квартира Динеша представляла собой чудо вкуса и современного стиля. Начищенные до блеска медные дверные ручки и краны, кожаные диваны, темное дерево. На полу, вымощенном плиткой, лежали мягкие ковры; стены были украшены гобеленами. Но главным украшением квартиры был вид из окна. Окна выходили на Аравийское море; огромное, от пола до потолка французское окно вело на балкон, окружавший по периметру все здание.
Динеш показал Томасу его спальню и предложил выпить пива на балконе. Они уселись на деревянные шезлонги. Перед ними простиралось поблескивающее в лунном свете море. Цепь огней тянулась вдоль побережья далеко на север и терялась где-то далеко в океане.
— Санта-Круз-Вест, а за ним Джуу-Бич, — сказал Динеш, проследив за направлением взгляда Томаса. — Там живут многие индийские знаменитости. — Он сделал многозначительную паузу. — Итак, скажи мне, что привело тебя в Бомбей? Я узнал от знакомого, что Прийя вернулась, а потом получил твой имейл, где ты писал, что тебе нужна квартира.
— Это длинная история, — неохотно заметил Томас.
— Все настоящие истории, как правило, длинные.
Томас немного помедлил. Он понимал, что без объяснений здесь не обойтись, к тому же Динеш был его другом, но сил рассказывать о своей семейной ситуации у него не было.
— У бабушки Прийи случился инсульт, — наконец проговорил он. — Она приехала, чтобы побыть с ней.
— Я не знал, — сказал Динеш. — Пару месяцев назад я встретил ее брата в Колабе. Он ничего об этом не говорил.
— Это случилось недавно. Никто не ожидал.
Он мысленно вернулся в тот день, когда Прийе сообщили о болезни бабушки. Они были на кухне; Прийя рассказала о звонке брата. Она выглядела грустной и измученной. Это случилось на третий день судебных заседаний по делу «Уортон», и нервы Томаса были напряжены до предела. Когда она показала ему билет «Эйр Индия» в один конец, он дико разозлился и обвинил Прийю в том, что она бросает его в самый трудный момент. Он помнил, какой яростью полыхнули ее глаза при этих словах.
— Как ты можешь это говорить? — бросила Прийя. — Это ты меня бросил.
Динеш отхлебнул пива.
— Ага. Насчет Прийи все понятно. А как насчет тебя?
Томас вздохнул.
— Мне нужен был перерыв. Фирма позволила мне взять что-то вроде отпуска.
Динеш прищурился. Томас практически читал его мысли в данную минуту: «Почему тогда ты не остановился у Прийи?» Он решил разбавить ложь небольшой порцией правды:
— У нас с Прийей сейчас небольшие трудности. Все не очень хорошо. Поэтому я связался с тобой.
Динеш пристально посмотрел на него и пожал плечами:
— Очень жаль. Но я рад тебе — можешь оставаться у меня столько, сколько понадобится. В письме ты упоминал некую группу — CASE. — Динеш решил сменить тему. — Я никогда раньше не слышал о такой.
Томас выдохнул. Кажется, с объяснениями покончено.
— Эта организация предоставляет правовую помощь. Они борются с принуждением к проституции в странах третьего мира.
Динеш допил пиво.
— Да, в Бомбее им есть чем заняться, без сомнения.
Они поболтали еще немного, вспоминая годы, проведенные в Йеле, старых подружек и бесконечные розыгрыши, которые они — обычно с подачи Динеша — устраивали приятелям по университету. Динеш был приятным собеседником, веселым и легким, как всегда, и настроение Томаса заметно поднялось. Он почувствовал, что не зря приехал в Бомбей. В конце концов, встреча со старым другом уже пошла ему на пользу.
Через некоторое время Динеш зевнул и потянулся.
— Думаю, мне пора закругляться, — заметил он и взял пустую бутылку из-под пива. — Здорово все-таки, что ты здесь.
Томас тоже встал.
— Если ты не возражаешь, я еще немного посижу. Мой организм считает, что еще день.
Динеш засмеялся:
— Конечно. Увидимся утром.
Томас достал свой Black-Berry и написал два письма — матери и Эндрю Портеру, сообщая о своем благополучном прибытии. Потом подошел к перилам и облокотился на них, задумчиво глядя на север, в сторону Джуу-Бич. Он подумал о Прийе — интересно, спит ли она сейчас? Или тоже стоит где-нибудь на балконе, глядя на море?
Он вдохнул густой, насыщенный солью воздух и попытался представить себе ее детство. Семья Прийи была очень богата — это всегда казалось Томасу чем-то нереальным. Они обосновались в городе еще в те времена, когда англичане пытались отвоевать свою землю у моря. Деду Прийи принадлежала примерно четверть всей недвижимости в южной части Бомбея, не считая многочисленных владений по всему миру.
Если бы не родители, Прийя могла бы вырасти надменной и заносчивой. Но ее отец предпочел аскетическую жизнь в Кембридже той роскоши, которая принадлежала ему от рождения. Профессор Пател перевез свою семью в Англию, когда Прийя была еще подростком. Самые важные для формирования личности годы она провела среди увитых плющом каменных стен университета.
Она поступила в Кембридж, чтобы изучать историю искусств. Именно там, через три года после экзамена для получения отличия, она и познакомилась с Томасом. Он учился в Йеле и приехал в университет по обмену, на один год. Томас до сих пор помнил лекцию, которую читал профессор Пател в Королевском колледже в тот день, и забытый Прийей зонтик так ясно, словно это было вчера. Зонтик и послужил поводом для знакомства. Разговор они продолжили в кофейне, и он навсегда изменил жизнь обоих.
Томас вытащил фотографию Прийи, ту самую, снятую в парке Феллоуз-Гарден. В самый последний момент перед тем, как отправиться в аэропорт, он сунул ее в бумажник. Он вдруг вспомнил, как она поцеловала его в тот день, под древним, кривым от старости дубом — застенчиво и неумело. Несмотря на моральное табу и возможный гнев отца, она все же сделала это — и поцелуй сказал о ее чувствах больше, чем любые слова.
Он положил фотографию обратно в бумажник и одним глотком осушил оставшееся пиво.
— Намасте, Бомбей, — негромко произнес Томас. Потом он повернулся и пошел обратно в гостиную.
На следующее утро он проснулся по звонку Black-Berry — вчера он заранее выставил будильник. Часы показывали семь тридцать; небо над городом было уже темно-желтым от смога. Томас проверил почту и обнаружил два новых письма. Одно было от Эшли из CASE — там было сказано, что Томас должен представиться Джеффу Грийеру, директору отделения CASE в Мумбай. Второе было от самого Грийера; он предлагал Томасу встретиться в кафе «Леопольд» в десять часов.
Динеш был на кухне; он заваривал чай по-индийски, с молоком и специями. Они решили позавтракать на веранде. За едой Томас рассказал приятелю о встрече с Грийером.
— Отлично, — с энтузиазмом отозвался Динеш. — Мы можем вместе доехать до моей работы, а там ты поймаешь такси. Все taxi-walla знают, как добраться до кафе «Леопольд».
