Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 108
Многим кажется, что геополитика и православие вполне совместимы: геополитика учит стратегии, а православие — духовности; вот и вам кажется, что можно быть христианином и принимать участие в консервативной революции.
Это принципиальный момент — следует на нем остановиться.
Важным аспектом «консервативной революции», «традиционализма» является эзотерическое знание. «Консервативные революционеры» очень любят Лео Штрауса, которого называют философом, хотя Штраус принципиально не философ; он — антифилософ.
Концепция Штрауса состоит в том, что существует эзотерическое, тайное знание для посвященных. Есть знания для масс, а есть знания для элиты, для «браминов» — как это любит преподносить Дугин.
Штраус даже считал, что сочинения Аристотеля и Платона зашифрованы, что в книгах великих философов содержится шифр, доступный избранным. Он уверял, что есть сверхзнание, тайное знание, энигма, код; и поколения неоконсерваторов и консервативных революционеров убеждены в том, что есть особое сверхзнание, к которому не допущена толпа, но которое им, элитарным, откроется.
Показательно, что сути этого самого тайного шифра никто не открыл, никто и никогда не сказал, в чем содержится эта великая тайна, зашифрованная в общедоступной философии.
Вы, разумеется, понимаете, что данное положение в корне, диаметрально противоположно христианской идее — поскольку пафос христианства именно и только состоит в том, что Христос пришел в мир, чтобы уравнять все привилегии. Христос как раз и отказался от своих «эзотерических» возможностей (если таковые имелись) и сделал ясным то, что его судьба равна любой судьбе.
Он призвал людей к тому, чтобы разделить поровну любовь, как разделил поровну хлеба. Хлебов только казалось недостаточно для всех — вот вам притча о «тайном знании для избранных», — но любовь делится на всех легко, если делить щедро и честно.
Если вам с важным видом говорят о том, что есть некое таинственное евразийское сверхзнание, зашифрованное и доступное немногим, будьте уверены — это не имеет никакого отношения ни к философии, ни к христианству.
Никакой христианин никогда не сможет примириться с идеей тайного знания, недоступного толпе, ибо пафос христианства в том, чтобы разделить все знания и объяснить любое тайное понятными словами. Этим и занимался Фома Аквинский, каждой фразой старавшийся объяснять веру — доказывая, что верят в Бога не только душой, не только экстатически, но и на разумных основаниях: ведь это разумно — творить добро, это разумно — любить людей.
Никакой тайной энигмы христианство не признает в принципе; а сектантство энигмой живет; тайнопись секретных орденов и союзов нуждается в мистике; но суть Евангелия в том, что никаких тайн нет. Чудо — не есть тайна. Чудо любви — естественно и просто.
Никто и никогда не может скрыть от всех главного — любви, основного принципа — равенства в любви; а чудо это то, что любовь соединяет нас вопреки насилию и смерти. Но это не тайна — это именно чудо.
В этом же состоит и пафос философии. Философия затем и существует, чтобы не было тайн. Философ занимается тем, что объясняет мир и объясняет его так, чтобы люди поняли. Смысл жизни Сократа — и смысл работы Платона и Аристотеля — состоит именно в том, чтобы доказать каждому, что нельзя находиться во власти туманных, смутных символов, но надо понять суть явления и назвать явление простыми словами. Смысл работы Канта состоит в том, чтобы объяснить моральное через рациональное, найти слова для объяснения сущностного.
Если вам с важным видом говорят о том, что есть некое таинственное евразийское сверхзнание, зашифрованное и доступное немногим, будьте уверены — это не имеет никакого отношения ни к философии, ни к христианству. И, кстати, будьте уверены, что такого знания в принципе не существует. Знание бывает либо явным, либо никаким — только в момент передачи себя людям (как это сделал однажды Прометей) знание обретает смысл «знания», его можно узнать.
Эзотерический пафос Штрауса — это пафос антипрометеевский, антихристианский и, разумеется, направленный против просвещения; он вдохновил многих консервативных революционеров.
Собственно говоря, это ровно тот самый пафос, который питал Гиммлера. Черный орден СС, ритуалы посвящения, энигмы и руны, все это «сокровенное знание для немногих избранных» «браминов» есть не что иное, как обыкновенная идеология фашизма.
Дугин (в частности, журнал «Элементы») и его сторонники излагают с новой силой этот же принцип элитарного знания: в их головах «эзотерическое» уживается с христианством, им мнится, что они, будучи элитарными посвященными браминами, могут называть себя христианами.
Более того, в качестве «браминов» они пасут и ведут народы — в сторону некоей «духовности», отличной от благ «цивилизации потребления». На деле, разумеется, эта духовность есть не что иное, как языческое заклинание.
Тайные символы, обряды и таинственные руны силы, выданные за сверхзнание, коему должна подчиниться толпа — это новое язычество. Государственное имперское националистическое неоязычество — вы знаете, какое слово существует для его определения?
Новый фашизм ждет великой войны континентов против Запада и провоцирует войну каждый день.
Однако кто же сказал, что новое язычество не может овладеть массами и не может быть двигателем общества? Демократия и впрямь стала слаба, либеральный рынок ее обескровил, язычеству не впервой свергать дряблую демократию. Заменить международное право геополитическим резоном сегодня хотят многие. Мораль ушла, осталась таинственная миссия, которая вне и над моралью.
Российский геополитик показывает, что либеральный демократический мир есть противник «русской весны», что Россия должна отвоевать свое «жизненное пространство» у враждебной цивилизации.
Новый фашизм знает грехи Европы, он показательно сочувствует угнетенным демократией, обращается к этническому благородству славян и «третьих» стран, некогда угнетенных Западом, к Латинской Америке, к Индии.
Так консолидировались германские племена для разрушения ветхого мира, и не обольщайтесь, месье, новый «белый царь» именно в таких терминах и думает.
Новый фашизм ждет великой войны континентов против Запада и провоцирует войну каждый день. Великий провокатор сегодня рад: началась бойня, у которой нет прямых причин (не печенье же?), но имеются тайные пружины, но есть сокрытые двигатели — про них говорят со значением! — и эти резоны неумолимы.
Людям следует знать, какому божеству их и их детей приносят в жертву. Не равенству, не братству, не равному распределению, не будущим пенсионным фондам и детским садам, но элементам и стихиям бытия, новому язычеству.
Скажите, Ришар, вам, как католику, как христианину, было не странно публиковаться в журнале с названием «Элементы». Элементы — это ведь стихии, то есть силы не нравственные, но силы, неуправляемые разумом и моралью, силы природы и хаоса — языческие стихии — какое это имеет отношение к христианскому духу? Как христианин в принципе может отождествлять свое мировоззрение со стихиями? Я не понимаю.
Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 108
