Ознакомительная версия. Доступно 6 страниц из 28
Крем он взбивал действительно редко: крем ведь далеко не каждый день нужен в хозяйстве. Зато каждый день мистер Миксер говорил какие-нибудь умные вещи – оказалось, что это его любимое занятие. Так, например, когда утром в кухне раздвигались шторы, мистер Миксер резонно заявлял: «Солнце уже встало». И с этим трудно было не согласиться: шторы действительно раздвигают после того, как встаёт солнце. Или, скажем, позднее, когда часы били двенадцать раз, мистер Миксер со знанием дела отмечал: «Полдень». Это тоже было чистой правдой: в полдень часы действительно бьют ровно двенадцать раз. При виде ножа, разрезающего хлеб, он говорил: «Хлеб надо резать тонко», при виде птички, усевшейся на подоконник: «Птички тоже устают» – и так далее, далее, далее…
Получалось, что мистер Миксер всегда бывал прав, а поскольку всегда правы только мудрецы, его и стали считать мудрецом. И записывать каждое его слово. И никогда ему не возражать.
Маленькой-Вилочкой-для-Лимона было подсчитано, что всего мистер Миксер произнёс около ста тысяч слов, – конечно, он произнёс бы и гораздо больше, если бы однажды, лениво взбивая крем, не сломался. Никто не смог починить его: Мистер Миксер прибыл из Великобритании и потому был устроен как-то совсем особенно. Долгое время он молчал, а потом и вовсе исчез из поля зрения неизвестно куда.
Но слова мистера Миксера повторяли на кухне постоянно: «Как говаривал мистер Миксер, свет надо гасить перед сном», «Как говаривал мистер Миксер, от сквозняка бывает простуда», «Как говаривал мистер Миксер…», «Как говаривал мистер Миксер…»
А однажды на кухне появился странный предмет, состоявший из тонюсенькой длинной палочки, поросшей белобрысыми волосиками. Предмет звали Ёршиком – и предназначен он был для совсем прозаичного дела: мыть бутылки.
– Кто это – мистер Миксер? – спросил Ёршик уже на следующий день, наслушавшись всяческих премудростей.
Маленькая-Вилочка-для-Лимона, блеснув двумя очаровательными зубками, с изумлением уставилась на Ёршика – так, словно впервые увидела:
– Как?! Вы не знаете, кто такой мистер Миксер?
– Нет, – признался Ёршик, и от смущения белобрысые его волосики поднялись дыбом.
– Что же Вы тогда вообще знаете-то? – воскликнула Вилочка, горько усмехнулась и со вздохом пояснила: – Мистер Миксер – гений. Это ему принадлежат все те мудрые слова, которые Вам иногда выпадает счастье услышать.
Ёршик растерялся: по правде сказать, он не мог припомнить, чтобы на кухне – хотя бы и иногда – произносились какие-нибудь особенно мудрые слова.
– Больше всего, – неожиданно встрял Кухонный Нож, – мне нравятся вот эти изречения мистера Миксера. – И он с благоговением процитировал: – «Сахаром подслащивают чай», «Дверь запирают на ключ». «Веником подметают пол».
Неожиданно для всех Ёршик прыснул, смутился и сказал в своё оправдание:
– Хотите, я наговорю вам сотню таких?
– Сотню? – презрительно переспросила Маленькая-Вилочка-для-Лимона. – Да знаете ли Вы, что мистер Миксер оставил нам несколько сотен тысяч столь же прекрасных слов! И все они, между прочим, записаны.
Не в силах подавить душивший его смех, бедный Ёршик с головой нырнул в неожиданно возникшую рядом с ним бутылку из-под кефира… а «кефир – это полезный молочный продукт», как говаривал мистер Миксер!
Легчайшее пока
Ой, сколько носовых платков было на пристани: целое столпотворение носовых платков! Все они были тяжёлыми – одни больше, другие меньше: это зависело от того, сколько в них наплакали. В некоторые, кстати, наплакали столько, что хозяева едва удерживали их в руках. Кое-кто пытался выжимать свои платки прямо в открытое море, но платки тут же намокали снова.
Это было время Большого Прощания: громадный корабль отплывал от пристани. А какие слова летели с берега на борт!.. Даже «Я люблю тебя» один раз пролетело – огромной белой птицей с размахом крыльев метра в два. Другие птицы были не такими большими. Была птица «Я скоро приеду к тебе!», была птица «Береги себя…», была птица «Обязательно напиши, когда прибудешь!»… каких только птиц не было! А была и совсем маленькая птичка – легчайшая птичка из породы «Пока!» – Пока!
Легчайшее Пока почти растворилось в этой бесконечной стае: ему казалось, что его не видно ни с борта корабля, ни с берега. Растерявшись от такого скопления птиц, Легчайшее Пока даже вдруг забыло, куда ему лететь… неужели туда же, куда и всем остальным птицам? Оно оглянулось на берег – и не смогло найти того, кто отправил его в полёт: куда хватало глаз, белели носовые платки – и очертания их владельцев терялись на берегу.
Легчайшее Пока, уворачиваясь от крупных птиц, на секунду задумалось: «Не долететь ведь!» Тем более что корабль уже отплыл от берега – и догнать его не оставалось никаких надежд. Хорошо им, крупным птицам с большими крыльями: два взмаха – и ты на корабле! А потом… их ни с кем не перепутаешь: они-то уж точно знают своё назначение. Вот та, самая большая – «Я люблю тебя!» – летит к капитану: он стоит на капитанском мостике, и золотые пуговицы блестят на его кителе. Такого не потеряешь из виду: выше капитана на корабле никого нет. А вот эта серая птица – «Береги себя…» – явно направляется в сторону боцмана: он уже и объятья распростёр… ещё бы: приятно, когда о тебе на таком расстоянии заботятся.
Да что говорить о капитане и боцмане… каждый, кто был на борту, высматривал свою птицу! Только Легчайшего Пока, похоже, не высматривал никто… а потому было даже и непонятно, стоит ли вообще тратить силы на этот долгий и трудный полёт. Невелика радость – поймать «Пока!»… То ли дело «Я люблю тебя!» или, на худой конец, «Обязательно напиши, когда прибудешь!»
Легчайшее Пока остановилось в воздухе и снова взглянуло на берег. Очертания владельцев носовых платков почти растаяли, да и самих платков вдоль пристани стало теперь не так много. Оно и понятно: держать их становилось всё тяжелее и тяжелее, и многие владельцы разошлись по домам – в надежде, что отправленные ими на далёкий борт птицы благополучно долетели. Так и было: самые большие птицы давно приземлились на корабль, принеся на своих крыльях особенно сильные чувства. Только птицы средней величины – «Не грусти!», «Держись!», «Будь молодцом!» – все ещё мчались наперегонки в сторону корабля.
Легчайшее Пока отстало совсем: чем дальше, тем труднее ему становилось бороться с ветром, гулявшим над волнами. В последний раз обернувшись на берег, оно уже не увидело ни носовых платков, ни их владельцев: пристань опустела. Только одна совсем крохотная фигурка оставалась на берегу – почти незаметная, но Легчайшее Пока сразу узнало эту фигурку: она и отправила его на борт корабля. В руках у фигурки не было носового платка, да и поза казалась почти беспечной: фигурка облокотилась на перила и смотрела вдаль, на уходящий корабль.
Ознакомительная версия. Доступно 6 страниц из 28
