— А вот я не стану делить свою квартиру с Дарлинг, — ухмыляясь, сказал Вилли. — Это нарушит мои отношения со всеми моими девчонками.
Однако Вилли до самого вечера просидел со мной у Марианны, развалившись в ее скользком ледериновом кресле, зевая, хрустя пальцами и вздыхая — ведь у нее невозможно было даже посмотреть телевизор, потому что экран постоянно мигал, а Марианна пальцем о палец не ударила, чтобы настроить свой телик. Но для нас телевизор заменяли детишки; мы сидели и таращились на них, а они, лежа на спинках, ерзали по пыльному коврику перед камином — он полосатый, из оранжево-черного акрила, и Тиггер в своих тигровых ползунках почти сливался с ним, так что Пэтси, не заметив, едва на малыша не наступила.
Лоретта позвонила Нэн в четыре; было ясно, что мама и Терри все еще мрачно сидят там с Бетани, Кайлом и крошкой Гэри. Лоретта слышала, как он хнычет где-то вдали от телефона.
Мы тоже сидели и сидели в ожидании, пока Бритни не стала требовать, чтобы ее опять покормили. У Лоретты бутылочек больше не было, Марианна уже перевела своего тигренка на коровье молоко, так что Лоретте пришлось забрать Бритни домой.
Вилли, Пэтси и я еще некоторое время посидели у Марианны, но потом к ней заглянул по дороге с работы ее новый бойфренд, и мы явно были некстати. Так что мы ушли. И с тех пор Пэтси и я сидим в «Макдоналдсе», как я уже написала, а Вилли только что позвонил и сообщил, что фургончик Терри все еще там.
Я не знаю, что мне делать. Совершенно очевидно, что они проторчат у Нэн весь день. А может, и ночь. Я не знаю, что делать и куда мне деться.
Пэтси опять проснулась, но немного куксится. Подходили одна мамаша, потом другая, покудахтали над ней, спросили, все ли у нас в порядке. Я отвечаю, что все хорошо, хотя ничего хорошего не было. Мы не можем больше здесь оставаться.
Только что подходила третья мамаша, спросила, где наша мама. Мы обе, вполне честно, ответили, что дома. Тогда женщина с укором покачала головой и сказала, что нам тоже следовало бы быть дома, и еще спросила, есть ли у нас кто-нибудь, кто присматривает за нами. Я ответила ей, столь же честно, что скоро за нами придет мой дядя. Это ее немного успокоило, но она все-таки опять покачала головой, глядя на Пэтси.
Я и сама очень волнуюсь за нее. Она старается быть такой милой. То и дело тянется ко мне, обнимает и уговаривает меня не волноваться, а сама все время плачет. Я уже использовала добрую половину бумажных салфеток «Макдоналдса», утирая ее слезы.
Позднее. Гораздо, гораздо позднее! Ты никогда и ни за что не догадаешься, где я!
Ну, так вот. Я сидела в «Макдоналдсе» с Пэтси, и вдруг звонит мобильник — на этот раз Вилли вне себя от радости. Он уже опять возвращался в город, как вдруг увидел в зеленом фургончике Терри — он уезжал!
— Но ты уверен, что это был он? Ведь таких фургонов пруд пруди, — усомнилась я.
Вилли сказал, что видел самого Терри — он сидел за рулем, моя мама была с ним рядом, с ребенком на руках. Словом, это они. И они уехали, это точно и определенно.
Я горячо обняла Пэтси и сказала, что наконец-то мы можем вернуться домой. Она снова расплакалась, на этот раз от радости. Держась за руки, мы пустились в путь. Пэтси была так счастлива, что всю дорогу плясала и выделывала свои па. Я тоже приплясывала, хотя мои прошлогодние башмаки нестерпимо жали, а живот время от времени сжимался от страха.
Вилли поджидал нас на въезде в Латимер, он прыгал вверх-вниз по бордюру чьего-то садика, словно практиковался в степе. Завидев нас, он на лету взмахнул рукой, поскользнулся и приземлился прямо на колени. Наверное, это было ужасно больно, и до нас донеслось несколько весьма выразительных ругательств, но, когда мы подбежали к нему, он уже улыбался до ушей.
— Он уехал, уехал! И пусть только попробует вернуться, я выброшу его вон, можешь не беспокоиться, Дарлинг, — объявил Вилли, расправляя плечи.
Мы обе знали, что Терри отшвырнет его одним мизинцем, но я благодарно улыбнулась ему. Мы двинулись через Латимер втроем. Пэтси без устали кружилась, а Вилли на одолженном скейтборде выделывал повороты и подскоки, радуясь победе. Я тоже попробовала прокатиться. Сначала я не очень поняла, в чем тут хитрость, и то и дело опрокидывала доску. Вилли с удовольствием кричал, что я безнадежна, но потом показал мне, как ставить ноги и как правильно наклоняться, и я вдруг освоилась и помчалась вперед, набирая скорость, очки соскальзывали мне на нос, волосы разлетались, я визжала от восторга…
Я слышала позади рокот машины, в голове лихорадочно билось: ой, на помощь, как мне остановиться? Я знала, конечно, что все водители едут медленнее из-за таких любителей порисоваться на скейтбордах, хотя непременно накричат и обругают. Но эта машина ускорила ход, и я постаралась свернуть в сторонку, чтобы оглянуться. Но свернула, должно быть, слишком резко и упала.
Это была не легковушка. Это был мини-фургон. Зеленый фургон. Терри вернулся. Он обманул нас. Он никуда не уезжал. Просто дождался, когда Вилли подаст мне сигнал, а теперь заманил нас в ловушку.
Я увидела маму. Она выскочила из машины первой, едва не уронив Гэри, которого одной рукой прижимала к бедру.
— Дарлинг! — крикнула она так, что мне показалось, она действительно тревожится за меня.
Мое сердце дрогнуло. Наверное, я круглая идиотка. Зачем, зачем я убежала от своей собственной мамы? Я любила ее. Я любила ее так же сильно, как Нэн. И я ей нужна…
Но тут с другой стороны фургона выскочил Терри. Он улыбался. Это не была улыбка — как я рад тебя видеть, нам очень тебя не хватало, извини, что ударил тебя ремнем, я никогда больше тебя не трону, клянусь тебе…
О, нет! Так смотрит кот, готовясь схватить когтями неоперившегося птенца. Его глаза блестели, но странным, фальшивым блеском и напоминали кусочки зеленого стекла.
— Так, так, так, это же Дарлинг! — сказал он. — Да, ты заставила нас сегодня поплясать. Но теперь мы тебя заполучили.
Они никогда, ни за что не заполучат меня! Я вскочила, встала на скейтборд, оттолкнулась левой ногой, сделала сумасшедший рывок и помчалась мимо него, мимо мамы, мимо Бетани и Кайла, испуганно смотревших на меня из окна фургона, а сзади слышались отчаянные голоса Вилли, Пэтси и того мальчика, у которого одолжили скейтборд.
Я как безумная мчалась вперед, к дому Нэн. Слышала, как Терри и мама залезли в фургон, захлопнули двери и включили мотор… Господи, они же догонят меня! Я повернула к ступенькам, куда фургон не мог следовать за мной.
В темном отсеке помойки недоумок Майкл выбрасывал мешки с мусором. Увидев, как я лечу сломя голову, а за мной — Терри в своем фургоне, а Вилли и Пэтси отчаянно кричат мне вслед, он выпрямился, очки его блеснули. Я соскочила с доски, оставила ее на ступеньке и бросилась было вверх по лестнице, но тут из-под навеса помойки протянулась рука и схватила меня за запястье. Я задыхалась, пыталась вырваться, но рука держала крепко. Это был Майкл, что-то бормотавший мне в ухо. Мне показалось, что он все повторяет «привет», а потом догадалась. Он говорил: «Прячься». И я замерла вместе с ним, укрывшись в темном и вонючем мусорном отсеке. Слышала, как мимо, перескакивая сразу через две ступеньки, мчался по лестнице Терри, за ним бежали все остальные — вверх, к Нэн.
