Он легко сломал ее сопротивление и, крепко прижав к себе, потащил к кровати. Шейла отпихивала его до тех пор, пока его руки не сомкнулись на ее шее.
Шейла затихла, когда он вдруг прильнул к ее рту теплыми губами. Она сделала робкую попытку высвободиться, но он сдавил ей горло, принуждая ее выдерживать его поцелуй ровно столько, сколько ему было нужно.
После этого он грубо оттолкнул ее. Шейла попятилась и рухнула на кровать. Его поза и весь его вид давали ей понять, что он мог бы легко овладеть ею, если б захотел, но он не желает ее, и, следовательно, ее страхи безосновательны. Не сказав ни слова, он повернулся и вышел из комнаты.
Его холодность больно задела Шейлу, она легла на кровать и свернулась калачиком. Ее сердце жгла обида, но ни одной слезинки не скатилось с ее ресниц. Сон долго не приходил к ней.
В последующие два дня Шейла пряталась в своей комнате каждый раз, когда в доме появлялся Рафага. При виде его в ней закипала жгучая ненависть.
Однако Шейла была совершенно беспомощна; он был ее тюремщиком, и за каждый выпад ей грозило наказание. Заступиться за нее было некому. Она была совершенно одна, и только инстинкт выживания руководил ею.
К вечеру третьего дня долгие часы томительного одиночества довели ее до исступления. Она чувствовала, что сойдет с ума, если еще хоть минуту проведет в этих стенах.
Она осторожно прокралась к наружной двери и приоткрыла ее. Мгновенно показался охранник, скаля на нее желтые зубы. Им оказался Хуан, человек, который застрелил Брэда и пытался изнасиловать ее. Волна дикой ярости окатила ее, когда он похотливым взглядом уставился на ее ноги, – казалось, он раздевал ее глазами.
– Bano, señora? – глумливо поинтересовался он.
Шейла помотала головой, пытаясь проглотить комок, застрявший в горле. От этого волосы рассыпались у нее по плечам, и светлые пряди засияли на солнце.
Он поднял ружье и направил дуло прямо в вырез ее блузки, побуждая ее вернуться в дом. Шейла отступила на шаг, а он не сводил глаз с ее вздымающейся от страха груди. Ее охватила паника, но она старалась этого не показывать.
Тут внимание Хуана отвлек какой-то звук, раздавшийся у него за спиной. Он оглянулся через плечо и изменился в лице. Поскольку он закрывал дверной проем, Шейле не было видно, что именно превратило его ухмыляющуюся рожу в неподвижную маску.
Знакомый властный голос донесся до слуха Шейлы. Хуан что-то ответил, бросив взгляд на Шейлу. Его горящий злобой взор обещал ей новую встречу с ним – потом, наедине, когда никто не помешает.
Шейла побледнела, поняв эту молчаливую зловещую угрозу. В ее поле зрения появился Рафага, а рядом с ним – Ларедо. Хуан уступил им дорогу и опустил ружье дулом вниз. Мельком взглянув на Рафагу, Шейла вернулась в дом, ее все еще трясло от встречи с убийцей Брэда.
– Что ты здесь делаешь? – поинтересовался Ларедо.
Что она могла ответить? Что ей хотелось глотнуть свежего воздуха? Стоит ли сказать им, что Хуан хотел загнать ее в дом и напасть на нее? Они ей вряд ли поверят.
Хуан был одним из них. Они скорее поверят ему, чем ей. Шейла догадывалась, что страже приказано не прикасаться к ней, поэтому Хуан, конечно же, станет уверять их, что не собирался причинять ей зло, а хотел лишь помешать сбежать из дома.
– Я сойду с ума в этих четырех стенах! – заплакала Шейла. – Мне нужен свежий воздух, но эта собака у дверей не позволила мне выйти на улицу!
– Тебе лучше находиться в доме, он прав, – посоветовал ей Ларедо.
– Как долго? – Голос ее дрожал. – Вы не можете заставить меня век сидеть в этой вонючей дыре! Я скоро начну на стены бросаться!
Рафага что-то сказал по-испански. Они, очевидно, пришли к какому-то молчаливому согласию, после чего Ларедо обратился к Шейле:
– Я поведу тебя на прогулку.
– Спасибо, – ответила Шейла. Она была явно удивлена.
Ларедо молча отступил в сторону. Коренастая фигура Хуана маячила снаружи. Он подтянулся при виде Шейлы и попытался вновь преградить ей дорогу, но спокойный приказ Ларедо остановил его.
Шейла опустила голову, проходя мимо, чтобы упавшие волосы укрыли ее лицо от наглого взгляда Хуана. Но она все равно чувствовала на себе его тяжелый взгляд.
Ларедо придерживал ее за локоть, указывая дорогу в сторону от хижин в направлении тенистых деревьев. Они явно собирались держать ее подальше от обитателей поселка.
Шейла слышала голоса играющих детей. Птицы весело щебетали в деревьях и кустах, на лугу паслись лошади и коровы. Эта идиллическая картинка так не вязалась с ее нынешним положением!
Ларедо выпустил ее локоть и позволил ей идти свободно. Шейла шла, глядя прямо перед собой, в глубине глаз притаилась тревога.
– Поговори со мной, Ларедо, – сказала она в отчаянии. – Расскажи, кто ты такой и как попал сюда. Наври в конце концов, поговори со мной, чтобы я могла хоть на минуту забыть обо всем этом ужасе.
Он остановился, испытующе глядя на нее, потом пошел дальше.
– С чего прикажешь начать? – спросил он.
– Мне все равно, – Шейла безразлично пожала плечами и вздохнула. – Как ты оказался здесь, в их шайке?
– Я переправлял марихуану через границу. Человек, с которым я имел дело, решил изменить условия договора и поднял цену. Мы поругались. Он вытащил нож, я стал отбиваться и убил его. К сожалению, мексиканская полиция оказалась расторопной, и меня взяли. – Ларедо говорил спокойным тоном, без всяких эмоций. Он просто констатировал факты, и ничего больше.
– Это же было непредумышленное убийство, в чем же тебя обвиняли? – более эмоционально, чем ее собеседник, проговорила Шейла.
– До суда дело не дошло.
– Как?
Его рот скривился в подобие улыбки.
– Юридическая система в Мексике отличается от американской. Здесь следуют старому наполеоновскому кодексу, согласно которому вы считаетесь виновным, если не докажете обратного. Вас сначала сажают за решетку, а уж потом предают суду, который зачастую растягивается на многие месяцы. Это придумано для того, чтобы преступники не разгуливали свободно по улицам.
– Значит, вот почему ты здесь. Ты скрываешься в горах, потому что тебя ищет полиция, – заключила Шейла. Факт оставался фактом – он убил человека независимо от того, при каких обстоятельствах это случилось. – Как тебе удалось бежать?
Он остановился, чтобы прикурить сигарету, и предложил закурить Шейле. Она благодарно кивнула. Шейла выдохнула крошечное облачко дыма, наблюдая за тем, как оно медленно растворяется в воздухе.
– На тюрьму, куда меня поместили, был совершен налет. Это случилось так быстро, что я даже не успел сообразить, что происходит, – продолжал он безучастно. – Двери камер отворились. Все разбежались кто куда в надежде скрыться. Но я увидел одного мексиканского налетчика, хладнокровного и расчетливого. С ним было трое американских заключенных, и он руководил ими в этой неразберихе. Я подумал, что он соображает, что к чему – во всяком случае, лучше меня ориентируется в ситуации, – и примкнул к нему.
