Ева старалась не думать об этом. Дико оглядевшись по сторонам, она увидела вокруг только чудовищное сплетение ветвей, жутким клубком выделяющееся на фоне быстро темнеющего неба. Конечно, они были куда тоньше и слабее тех, которые скрывались под водой, но в любом случае другого выхода у нее не было. Приподнявшись, насколько это было возможно, она уцепилась за ветку сначала одной рукой, потом двумя и, упершись свободной ногой в корявый корень, что было сил рванулась вверх.
Но это не помогло — вторая ступня была зажата намертво. Вдруг ветка с хрустом обломилась, и Ева, с шумом и плеском рухнув вниз, с головой ушла под воду. Однако нога и тут не поддалась ни на миллиметр.
Фыркая и отплевываясь, девушка вынырнула на поверхность, отбросила с лица облепившие его мокрые волосы. Потом вздохнула, вновь упрямо уцепилась за ближайшую ветку, до которой смогла дотянуться, и повисла на ней, тяжело дыша. Сердце колотилось как бешеное. Поразмыслив немного, Ева была вынуждена с унынием признать, что у нее нет иного выхода, как ждать, а точнее, надеяться. Может, кто-нибудь наткнется на нее.
Конечно, отец или даже Ланс наверняка хватятся ее и начнут волноваться. Но даже если они отправятся на поиски, кому придет в голову искать куда-то запропастившуюся Еву в зарослях мангровых деревьев? И вдруг она вспомнила об оставленной на берегу одежде. Вот если они ее увидят… а если в темноте не заметят…
Ева снова и снова перебирала в мыслях все эти «если» и «вдруг», страшась признаться себе, что к тому времени, когда ее спасатели сообразят спуститься на берег, может оказаться слишком поздно. Вода поднялась уже так высоко, что почти закрывала ей плечи, и медленно, но верно стремилась вверх.
Она забыла о времени и не имела ни малейшего понятия, сколько ей еще удастся продержаться, цепляясь за ветку слабеющими пальцами. Ева уже совсем заледенела и не чувствовала почти ничего, кроме ноющей боли в сведенных от напряжения мышцах. Она звала на помощь, пока не пересохло горло. Соленая вода зловеще плескалась уже возле самого подбородка, время от времени попадая в открытый рот. Мышцы шеи мучительно ныли. Ева была перепугана до смерти.
Она не знала, сколько прошло времени, когда ей вдруг почудилось, что кто-то позвал ее по имени. Напрягшись из последних сил, она потрясла головой и уже решила, что ослышалась, когда вновь отчетливо раздалось:
— Ева!
— Я здесь! Здесь! — крикнула она в ответ. Но, к ее ужасу, из горла вырвался лишь тихий хрип. Ева откашлялась и снова закричала. Но — о Боже! — осипшая от страха и пережитых волнений, на самом деле лишь что-то прошептала. Она в ужасе застонала и закашляла, выплевывая попавшую в рот соленую воду.
— Ева!
Это Ланс. Он уже ближе. Если бы только можно было хоть как-то привлечь его внимание, дать ему знать, где она! Он снова позвал ее. В его крике звучала тревога. И не только… Еве почудился в нем мучительный страх. Прошло еще несколько секунд, которые показались ей вечностью. Ее сердце разрывалось от отчаяния.
— Только бы он не ушел! Господи, не дай ему уйти! — с рыданием прошептала она.
Вдруг неподалеку раздался громкий всплеск, как раз в том месте, где осталась ее одежда.
— Ева! Ответь, где ты? Я не вижу тебя!
Ланс нашел ее одежду! Значит, догадался, что она в воде! Как же подать ему знак, чтобы он понял, где она?! Отчаяние придало ей силы. Приподнявшись из воды, Ева после нескольких безуспешных попыток вцепилась в другую ветку, которая показалась ей немного тоньше той, за которую она прежде держалась, но с облегчением вздохнула — Ланс не мог не услышать ее возни.
И вот уже его успокаивающий голос прозвучал над ее ухом. Она почувствовала, как его сильные руки слегка приподняли ее, с восторгом ощутила жар его тела.
Прижавшись к нему, Ева с облегчением прошептала:
— Мне кажется… я не видела тебя целую вечность!
— Все хорошо, милая. Сейчас освобожу тебя, и все будет в порядке. Потерпи немного. Где твоя нога?
Наконец ему удалось высвободить ее ногу, и, пока он, бережно поддерживая ее, плыл к небольшому просвету среди мангровых деревьев и потом дальше, к берегу, она все шептала, будто в бреду:
— Буян! Отыщи Буяна! Что с ним?
— Не волнуйся из-за него. Он непременно найдется, я тебе обещаю, — уверенно сказал Ланс и вынес ее на покрытый травой берег. — Жаль тебя огорчать, но твои очки разбились. Я на них наступил. Кстати, именно так обнаружил твою одежду.
Ева слабо покачала головой. Зубы ее выбивали отчаянную дробь.
— Н-не важно! — пробормотала она, трясясь как в лихорадке. — У м-меня есть еще п-пара. Нужно отыскать Буяна.
Ланс торопливо укутал ее в свою куртку, оставленную на берегу, потом поднял на руки безвольно обмякшее тело девушки.
— Мы обязательно найдем его, милая, — проговорил он.
Голова Евы склонилась к нему на плечо, и, уткнувшись в него, она беззвучно заплакала.
Что было потом, Ева отчетливо не помнила, все происходило словно во сне. Кажется, Ланс внес ее в дом, поднялся по лестнице наверх, осторожно уложил на постель. Возле засуетилась Лорел. В мгновение ока Еву переодели в сухую теплую пижаму и закутали в одеяло, нагретое электрогрелкой. Отец налил стакан горячего бренди и заставил ее сделать большой глоток. После этого она, вероятно, окончательно утратила способность соображать. Провалившись в глубокий, похожий на обморок, сон, Ева проснулась только к вечеру следующего дня.
Открыв глаза, она увидела, что сквозь занавески в спальню пробивается солнечный свет, улыбнулась ему и вдруг вспомнила ужасные события вчерашнего дня. Буян! Ведь о нем так и не было ни слуху ни духу. Это единственное, что Ева хорошо запомнила, прежде чем уснула.
Откинув одеяла, она соскочила с постели и чуть было не упала. Ноги почему-то подгибались, все тело болело, а комната как сумасшедшая кружилась перед глазами. Однако тревога заставила Еву, стиснув зубы, кое-как добрести до двери и спуститься по лестнице. А уже в самом низу ее подхватил удивленный отец:
— Ева! Зачем ты встала?! Тебе не следовало этого делать!
— Буян! Папа, где он? Ты отыскал его, правда? — Она засмеялась дребезжащим смехом. — Маленький негодяй, он, наверное, просто хотел подшутить надо мной?
Джо Мэннеринг на руках отнес ее наверх. Заботливо подоткнув одеяло, он отдернул шторы, впустив в комнату солнце, затем осторожно устроился на краешке постели. Казалось, он избегал встречаться с дочерью глазами. Ева испуганно наблюдала за ним.
— Мне очень жаль, милая. Мы нашли Буяна, но он… он был уже мертв. Должно быть, приливом его занесло в самую гущу мангровых зарослей, а там ударило головой о дерево, да так, что он потерял сознание. Потом его вынесло на берег… Радость моя, мне очень жаль…
У Джо сжалось сердце, когда он увидел, как ее глаза сразу же стали мертвыми и тусклыми. Опустив голову, Ева мучительно сглотнула вставший в горле комок.
