— Ну вот, ты все еще дуешься. Дорогуша, если ты меня любишь, ты должна мне доверять, а я уж постараюсь обеспечить наше с тобой будущее.
Его обычное дурашливое выражение вдруг исчезло. Он серьезно посмотрел Мэнди в глаза, так проникновенно, что все последние сомнения развеялись.
Она вздохнула:
— Я очень люблю тебя, Робин. И разумеется, я тебе верю.
— Вот и умница. Милая моя!
На этот раз Мэнди была уступчивее. Все будет хорошо, пусть не сразу. Ей надо набраться терпения. И не ожидать от Робина немедленных чудес.
Они сели рядом на поваленное дерево.
— Извини, Робин, — заговорила она. — Я не хотела тебя пилить. Нет, правда. Я знаю, у тебя сейчас такое неопределенное положение… Наверное, лучшее, что можно придумать, — мне найти новую работу, хотя бы на время, как ты думаешь?
— Не знаю, может быть, — неохотно отозвался Робин, крепко обнимая ее за талию. — Хотя мне так неловко тебя просить об этом. Впрочем, это ведь ненадолго. Как-нибудь на днях куплю тебе все, что ты захочешь. Что скажешь о норковом манто, крошка?
— То же, что любая другая девушка на моем месте, — усмехнулась Мэнди, думая про себя, что норка ей совсем не нужна. Но как чудесно, что он предлагает ей такой подарок.
Часы на церкви пробили двенадцать, она вскочила:
— Господи, мне же надо в «Дауэр»! Пип подумает, что я про него забыла.
Робин, доставая из коробка спичку, чтобы прикурить, приподнял брови:
— В «Дауэр»?
— Ах да, ты же ничего не знаешь. Я решила, что неудобно просить Эйлин приютить Пипа у них, и позвонила сэру Саймону, чтобы он устроил мальчика в санаторий для выздоравливающих. Но… — Мэнди решила опустить подробности. — В конце концов сэр Саймон предложил привезти Пипа к нему, в «Дауэр». Его экономка любит детей и обожает с ними возиться.
Робин выпустил облако дыма:
— Ага, вот, значит, как — твой благородный друг вообразил себя милосердным лордом? Кто бы мог подумать!
— Да нет, Робин. Нет, правда. — Мэнди сама удивилась тому, с каким жаром кинулась защищать Саймона.
Он кинул на нее задумчивый взгляд:
— Может, ты просто хочешь заставить меня ревновать, а?
Она от души расхохоталась:
— Дорогой, не говори ерунды! Мы с ним скорее недолюбливаем друг друга и каждый раз спорим до хрипоты, когда встречаемся. Но все же он был очень добр к Пипу, я ему за это благодарна.
— Верю, верю, — улыбнулся Робин. — Вот видишь, как легко я тебе поверил! До свидания, солнышко. Я тебе позвоню.
На углу он повернулся и помахал Мэнди рукой. Его озабоченность и беспокойство исчезли, и теперь Робин снова выглядел как обычно — бодрым и уверенным в себе. Бедный Робин, подумала она. Наверное, он чувствовал себя виноватым, что обидел ее. Он ведь извинился, чего же еще, зачем заставлять его вставать перед ней на колени?
Настроение ее сразу улучшилось. И когда Болтер, оживившись в теньке, стала радостно прыгать вокруг, девушка крикнула:
— Вперед, вперед!
И они бросились наперегонки к указателю, на котором была прибита дощечка: «К санаторию «Фэарингз» и «Дауэр-Хаус».
Пипа Мэнди нашла в саду. Он сидел на деревянном раскладном стуле и изо всех сил замахал руками, завидев ее издали, слез со стула и сам заспешил навстречу Мэнди своей неловкой ковыляющей походкой.
— Мэнди, а я думал, ты про меня забыла… Ух ты!..
Он замер, широко раскрыв глаза. Болтер весело ткнулась в него носом.
— О… о… — все повторял он, и вдруг личико мальчика скривилось, и он отвернулся.
Мэнди понимала, что с ним происходит. Когда столько мечтаешь, и ждешь, и надеешься, и вдруг все это начинает сбываться… «Только мои мечты чуть посложнее твоих», — грустно подумала она.
Вскоре Пип пришел в себя и начал бросать собаке палки, насколько мог далеко, и Болтер бегала за ними. Наконец он бросил палку с такой силой, что потерял равновесие и свалился.
— Ты счастлив, малыш? — спросила его Мэнди, обнимая и крепко прижимая к себе.
Он с выражением вздохнул:
— Еще как!
И принялся болтать и выкладывать все свои новости — что на завтрак ему попалось яйцо с двумя желтками. А в ванной была а-а-агромная голубая мочалка, и еще там есть такая кнопочка, что если ее нажмешь, то вода начинает брызгать во все стороны, как из фонтанчика в парке, только не вверх, а вниз. А еще Саймон обещал показать ему маленькие розочки, которые растут в парнике… а еще…
— А где, кстати, Саймон? — поинтересовалась Мэнди, жалея мимоходом, что с трудом называет его просто по имени, как легко называл его Пип.
— У вас за спиной, — ответил глубокий спокойный голос, и Мэнди подпрыгнула на месте. — Я вас напугал? Простите. Я подошел от дома по газону. Я видел, что вы пришли, и хотел спросить, не желаете ли кофе. Он еще теплый, миссис Доббин только что его сварила.
— Нет, спасибо большое. Я уже пила. Мы с Робином встречались в кафе в деревне.
Поняв, что это может вызвать его удивление, она добавила:
— Пока я уезжала, он переехал к Рандтам. Да вы, наверное, в курсе?
— Нет, я не знал. Я не видел Рандтов с того дня, когда вы были здесь. Мне пришлось много работать — хотел побольше сделать, чтобы Гомеру с ребятами было полегче. На следующей неделе мне надо будет уехать на пару дней, на ярмарку в Челси.
Пип с усилием поднялся и, прихрамывая, ушел играть с Болтер, а Саймон сел на его место. Он был в своей рабочей одежде: вельветовые брюки и темно-красная рубашка с закатанными рукавами, обнажавшими загорелые руки.
— Пип на седьмом небе от счастья, — заметила Мэнди, и он кивнул.
Некоторое время они сидели молча, глядя, как хромой мальчик весело играет с собакой, затем Саймон неожиданно спросил:
— А когда вы с Робином планируете пожениться?
— Мы… — Мэнди не знала, что сказать. — У нас пока нет конкретных планов. Понимаете, Робин сейчас решил покорять мир кино, и для него это совершенно новое начинание. Мистер Рандт дал ему небольшую роль в своем новом фильме.
— Вот как?
Мэнди не понравился этот краткий холодный ответ, этот отстраненный взгляд серых глаз, и она добавила:
— По-моему, это замечательно.
— Да, вам должно так казаться, — заметил Саймон.
Вдруг его отстраненность показалась Мэнди раздражающей, что после волнений утра разбудило в ней беса противоречия.
— Вы, должно быть, считаете меня полной идиоткой, которой каждый может вертеть как хочет?
Но он не поддался на ее запальчивость.
— Нисколько. Это ваше дело, раз вы явно полностью доверяете своему молодому человеку.
