— Можно, я покажу маме ружье?
— Ага, конечно. — Мальчик в восторге от этого старого дробовика. Трудно поверить, что Мэтт, дожив до восьмилетнего возраста, ни разу не стрелял по консервным банкам на заборе. — Мы расскажем ей, какой ты меткий.
— У меня хорошо получалось, правда?
— Конечно.
Кэсс потянула Тая за другой рукав.
— А когда мне можно будет пострелять?
— Когда семь лет исполнится, — ответил он. — Тогда у тебя руки будут подлиннее.
Она показала ему свои мускулы.
— Не-а, — ответил Тай. — Пока еще рано.
Триша взяла девочку за руку.
— Пойдем, посмотрим, как твоя мама покаталась сегодня. Хочешь узнать, сколько она коров видела?
— Мама, — произнесла Крисси, подняв голову.
— Ага. Твоя мама вернулась. Разве не здорово?
Тай улыбнулся своей девушке.
— А теперь-то я смогу показать тебе дом? Там есть кое-что, чего ты еще не видела.
Триша хихикнула.
— Да ну?
— Я имел в виду ковер, — пояснил парень, густо покраснев.
Триша рассмеялась и чмокнула его в щеку, а затем повела девочек к маме. Эбби открыла дверь грузовика и соскочила с подножки в пыль. Она улыбалась. Хороший знак. Таю интересно было увидеть дядю Джеда, но его лицо было скрыто тенью от шляпы. Тай не мог понять, в каком он настроении. Уж он бы на месте Джеда даром время не терял. Надо быть сумасшедшим, чтобы упустить возможность привести свою собственную жену в свою собственную постель на своем собственном ранчо.
С этими мыслями Тай бросился вслед за Тришей к грузовику. Пора уже показать ей, в какой цвет он выкрасил стены в спальне.
* * *
— Слава тебе, Господи! — На лице Быка сияла счастливая улыбка. — Вот, о чем я давно уже мечтал, миз Эбби. О жареной курице на ужин.
— Эта курица запечена в духовке, — сообщила ему Эбби. — Так меньше холестерина.
— Эти глупости никого здесь не волнуют, — ответил Бык. — В нашем штате полно старых ковбоев, которые всю жизнь жрали одну говядину. Может, эти доктора и умеют кости вправлять, но в том, что касается еды, они ни черта не смыслят. — Он протянул руку за печеньем, и Кэсс пододвинула к нему банку с виноградным желе.
— Где Джед? — спросил Тай, накладывая себе картофельного пюре.
Бык пожал плечами.
— Я его не видел со вчерашнего утра.
Эбби села рядом с ними за стол.
— Кажется, он поехал на какое-то «летнее пастбище». Разве он не говорил тебе, Тай? — И слава богу. Они упорно избегали друг друга на протяжении воскресного вечера и всего понедельника. Двое немолодых людей, давно уже не занимавшихся сексом, чувствовали необходимость держаться друг от друга подальше. И это к лучшему, решила Эбби. Она не собиралась снова терять голову.
Тоби заметно удивился.
— Он уехал в горы?
— Мама, что это за курица? — Мэтт указал рукой на блюдо. Никто ничего не сказал, но все дружно перестали жевать.
— Обычная курица, Мэтт. Не волнуйся, — заверила его Эбби.
Мальчик с яростью взглянул на сидящих за столом мужчин.
— Кто убил одну из моих кур?
Все трое покачали головами.
— Не я, — сказал Тоби, — хотя, должен признаться, я предлагал твоей маме сделать это. Птицы стареют и рано или поздно попадают в суп, сынок.
— Только не мои куры, — ответил мальчик, поворачиваясь к Эбби. — Это ты убила одну из них, мама?
— Конечно, нет.
— Мистер Джед?
— Нет.
Его губы задрожали.
— Клянешься?
Эбби приложила руку к сердцу и прошептала ему на ухо:
— Никому не говори, но я купила эту курицу в супермаркете.
— Правда? — Мэтт просиял и положил к себе на тарелку куриную ножку. Круто.
Эбби взяла вилку.
— Ешьте, давайте, — сказала она. — Никто из вас эту и курицу и в глаза не видел до сегодняшнего вечера.
Гораздо позже, оставшись наконец в одиночестве, Эбби пожалела, что не все проблемы могут быть решены с такой же легкостью. Взять, к примеру, Тришу и Тая. В воскресенье она сама видела, как эти двое подростков исчезли более чем на час. Нетрудно догадаться, чем они занимались. Быть может, им действительно надо пожениться, раз уж они жить друг без друга не могут. Лучше уж жениться в молодости, чем дожидаться средних лет, когда любовь бывает отягощена сомнениями и, быть может, даже оттенком горечи.
Эбби вздохнула и занялась мытьем посуды. Сегодня она уложила детей, прежде чем приступить к уборке. Без Джеда она чувствовала себя свободнее. При нем ей в голову начинали лезть мысли о долгих темных ночах, разгоряченной коже и страстных поцелуях.
Эбби ничего не имела против случайных связей. Просто в ее жизни этого не случалось ни разу. Теперешним летом, в Вайоминге, незачем и начинать. Отныне она должна быть сильной. Больше никаких ночных посиделок на кухне, никаких уроков вождения и пикников, которые хочется провести лежа, а не стоя. Ей тридцать четыре года, и пора уже вести себя соответственно своему возрасту.
* * *
Джед упивался жалостью к себе на протяжении двух дней и трех ночей. Он беседовал со своей лошадью и жалел, что не научился играть на губной гармошке. Для полноты картины ему не доставало лишь парочки заунывных песен, когда он сидел в горах, дрожа от ночного холода, и чувствовал себя более одиноким, чем потерявшийся теленок.
Эбби Эндрюс оказалась шикарной женщиной. Она умеет готовить, содержать дом в чистоте, и отлично выглядеть при этом. Даже в три часа ночи, с растрепанными волосами она похожа на женщину, в которую можно влюбиться. Беда в том, что он не хотел влюбляться. О, к физической стороне любви он всегда готов. Джед и сейчас это чувствовал, ерзая на свернутом одеяле. Но взвалить на себя воспитание троих детей? А может, и больше, поскольку Эбби из тех женщин, которые способны нарожать хоть целую ораву.
«Что ж, я не прочь завести собственного ребенка, — размышлял Джед, глядя в усыпанное звездами небо. — Был бы я чуть помоложе…»
Он уже слишком стар, чтобы учиться быть мужем и отцом. Тем более что Тая он воспитывал с восьми лет. Он выполнил свой долг, и теперь мальчишка стал мужчиной. Молодым мужчиной, которого так и тянет поскорее стать самостоятельным и создать собственную семью.
Джед улегся на бок и попытался устроиться поудобнее. Сейчас он мог бы лежать в собственной постели, а не нянчиться с коровами, которым нянька на фиг не нужна. Но ему хотелось не в собственную постель, а в постель Эбби. Ему хотелось, чтобы эти пахнущие яблоками волосы щекотали его шею, хотелось прижаться к ее сладкому телу.
