— Что ж, это правда, но давай не будем никого обвинять. — Джед погладил ее по спине.
Почему она так млеет от его прикосновений?
— Кажется, я сказала что-то вроде: «Ты должен узнать о ребенке», — Эбби повернулась лицом к Джеду. — А потом ты весь взвился и раскричался о презервативах.
Джед поморщился.
— Может, снова вернемся к первой фразе? Повтори ее снова.
— Ты должен узнать о ребенке?
Джед потянул Эбби за прядь волос, привлекая к себе.
— Я всегда мечтал о ребенке, — сказал он, целуя ее в губы. — А еще лучше, о двух или трех.
Эбби покачала головой.
— Обманщик.
Джед усмехнулся.
— Ну, не всегда. А с той поры, как встретился с тобой. Хочешь выйти за меня и нарожать еще детей, Эбби?
— Потому что ты не хочешь опять есть тушеное мясо? Потому что у тебя в доме чистота, а из кухни исчезли тараканы? Потому что тебе нравится мое печенье?
«А вовсе не потому, что ты любишь меня?» — хотела она прокричать.
— Я люблю твое печенье, дорогая, но могу нанять и другого повара, чтобы ты вольна была заниматься всем, чем пожелаешь.
— А как же мои дети?
— Ну, им нельзя делать все, что они пожелают, но это замечательные дети, и я их обожаю.
— То есть, ты согласен растить их вместе со мной?
Джед улыбнулся, и от этой улыбки сердце Эбби наполнилось надеждой.
— Ага. И готов вырастить еще одного, двух, или трех, если захочешь.
Эбби стянула через голову футболку и сняла шорты.
— Надеюсь, после того, как разденешься, ты скажешь «да»?
— Ой, черт. — Эбби снова застегнула лифчик. — Я не могу. Дети…
— С Тришей.
— Но…
Джед поцеловал ее в плечо.
— Я сказал ей… и Таю… чтобы нас не беспокоили до завтрашнего утра. Видит бог, эти подростки достаточно развлекались в последнее время, а мы с тобой моложе не становимся.
— Но…
Он затащил ее под одеяло и привлек к себе.
— Что еще не так?
— Ты уверен, Джед? Я не хочу совершить еще одну ошибку. Я не хочу еще раз развестись или разочароваться в любви.
— Я ждал этой любви сорок лет, Эбби. Никуда она теперь не денется.
— Ты уверен?
Джед отбросил ее волосы с лица и взглянул на нее так, словно она была прекраснейшей женщиной на свете.
— Милая, скажи, что любишь меня или выметайся из этой кровати.
Неужели она наконец-то нашла настоящего мужчину? Он предлагает ей свою любовь. И дом. И согласен воспитывать ее детей. Их детей. Она может готовить, убираться и держать его под каблуком до конца жизни, если захочет. Эбби удовлетворенно вздохнула и прижалась к его большому обнаженному телу.
— Я люблю тебя, дурачок, — сказала она, — и никуда от тебя не уйду.
