Впервые Лоренс сообразил, что в конечном счете именно он может оказаться самым пристрастным. В один прекрасный день этот мужик будет принадлежать Алберте. Что бы она там ни говорила. Ведь я хочу помочь ей, а она не желает моей помощи, рассуждал про себя Лоренс. Зато я могу помочь человеку, которого она когда-нибудь наверняка полюбит.
— Я обязательно посмотрю его работу, — пообещал Лоренс. — Мы всегда можем добавить четвертого стипендиата.
Алберта заморгала. Серебристые глаза ее хозяина затуманились, и он смотрел на нее так, словно она стала еще более хрупкой.
— Вы так поступаете из-за меня?
— Я уважаю ваше мнение.
— У вас просто пунктик насчет помощи женщинам, — неожиданно сказала она. — Вы напоминаете мне моих братьев.
— Это не самое худшее в мире.
— Вы бы так не говорили, если бы знали, что вчера мне позвонил Эндрю и спросил, почему вы вынесли из моего дома книгу о средствах повышения полового влечения.
— Ага, значит, он позвонил и вам. И что вы ему ответили?
— Конечно, что мы с вами устраиваем самые разнузданные оргии, — солгала Алберта. — А вы что сказали?
— Что вы привязываете меня к кровати и насильно кормите своим колдовским зельем.
— Вы всегда знаете, что говорить моим братьям, — поддразнила она.
— А вы, похоже, всегда ловко сбиваете меня с толку. — Губы Лоренса скривила уже привычная ей усмешка. — Так вы хотите помочь вашему другу?
— Нет, я…
Я не хочу, мысленно продолжила Алберта, чтобы ты делал что-либо именно потому, что чувствуешь себя обязанным передо мной. Понятно, ты винишь себя в том, что позволил Ансельму добраться до меня. Я же видела, как у тебя перехватило дыхание, когда я упомянула, что мой муж был влюблен в другую женщину.
— Вы ничего не должны мне, Лоренс. Все свои ошибки я совершила сама. Все, что я выбираю для себя, в том числе и работу у вас, я выбираю сама. Вы не сможете изменить мое прошлое, делая мне одолжения.
— Я вовсе не пытаюсь изменить прошлое кого бы то ни было.
— Ваша жена…
Лоренс печально улыбнулся, покачал головой и сказал утешительным тоном:
— Давайте не будем говорить о ней, Берти. Моя бывшая не имеет ничего общего с данным вопросом. Я не воспроизвожу старую историю, пытаясь предоставить вам компенсацию. Нетти совсем не похожа на вас. История же довольно простенькая. Я женился на ней лишь потому, что она была такой прелестной и веселой. Она выглядела, как одно из найденных мною произведений искусства. Я обманул ее ожидание любви.
— И она стала искать любовь на стороне. И была не права, Лоренс. По крайней мере, пока оставалась вашей супругой. — Шестеренки в ее голове наконец вошли в сцепление. — Уж не Ансельм ли?
— Ансельм, — кивнул Лоренс. — При желании он может быть весьма красноречивым и убедительным. А она жаждала родить. Я это знал, но даже не пытался понять ее. Ансельм же дал ей то, чего она хотела. А я даже не знал поначалу, что ребенок от него.
Его голос зазвучал заметно резче.
Интересно, каково ему было, когда он, думая, что скоро станет отцом, вдруг узнал, что ребенок не от него.
— Поймите меня правильно, Берти, — продолжил Лоренс, отвлекая Алберту от хода ее мыслей. — Другой мужчина дал моей жене то, в чем она больше всего нуждалась, поскольку я даже не понимал, в чем она нуждалась. Я не очень эмоциональный человек. Все, что вы получаете от меня, достается вам потому, что я рассмотрел все возможности и принял разумное решение. Понимаете?
Алберта кивнула, прекрасно отдавая себе отчет в том, что лжет. Ничего я не понимаю. Кроме того, что ты веришь, будто ничего не можешь дать женщине; что ты живешь, виня себя в том, что не дал жене всего, в чем она действительно нуждалась, то есть, что вел себя так же, как и мой муж. Пол сделал мне ребенка, чувствуя себя виновным в том, что полюбил другую.
— Понимаю, — ответила она, но так и не смогла скрыть дрожь в голосе.
Лоренс со стоном прижал ее к себе, запустил пальцы в ее пышные золотистые волосы и запечатал ее рот своими губами. Алберта открыла рот. И сердце, и душу. Этот поцелуй мог быть лишь проявлением чувства вины и раскаяния Лоренса, но на большее ей и не стоило рассчи-тывать.
А она бы взяла его всего. По крайней мере сегодня. И она обвила его шею руками. При-никла к нему, захлебываясь все более требовательным его поцелуем и ощущая, как обостря-ются все ее чувства. Руки Лоренса скользнули по ее спине к бедрам, потом потянулись вверх и накрыли ее груди.
Его стон прозвучал непосредственно у нее во рту, и Лоренс еще крепче притянул ее к себе.
Алберта вдохнула его запах — вернее, запах его мыла, и лосьона после бритья, и зубной пасты, и мужской сексуальности. Ее губы размягчились под натиском его губ. Она провела ладошкой по его свежевыбритой щеке. И… услышала отчетливый стук в дверь.
— Проклятье! — неразборчиво пробормотал Лоренс, отпрянув от нее и лихорадочно проверив, не расстегнута ли ее блузка.
Взглянув на стеклянную входную дверь, они одновременно заметили, что в нее заглядывает Глория.
Алберта зажмурилась и простонала:
— Приготовьтесь к взрыву.
— Глория любит потрепаться, а? — насмешливым шепотом спросил Лоренс.
— Вы уже обратили на это внимание? Интересно, что означает ее неожиданный визит?
— Мне всадят заряд дроби в спину, как только ваши братья прознают про наш новый проступок.
— Не волнуйтесь — я вас защищу, — заверила его Алберта, нежно прикоснувшись к его щеке, пародируя слова, сказанные им в один из первых дней своего пребывания в Бухте.
— Как же, дождешься от вас, — пробормотал он.
Алберта рассмеялась, когда они оба поспешили к двери, и вдруг почувствовала головокружение. Мгновение необузданной страсти улетучилось. Однако впервые за все время они с Лоренсом легкомысленно отнеслись к тому, что происходит с ними.
И это — самое умное, что мы можем сделать, не сомневалась Алберта. Скоро мы рас-прощаемся, и я не хочу ни сожалений, ни навязчивых воспоминаний.
Лоренс уставился на кусок ткани в своих руках. Несколько секунд он ощущал себя страшно глупым и смешным из-за того, что купил его. Он совсем не расстроился вчера, когда Глория застала его целующимся с Албертой, но сейчас совершенно другое дело. Мужчины не дарят подобные вещи женщинам. Лоренс не мог понять, что с ним случилось, когда он проходил мимо того крошечного магазинчика в гавани.
И все же тут все понятно, вынужден был признать Лоренс. Алберта питает слабость к фартукам, а я питаю слабость к Алберте, когда она красуется в своих сексапильных фартуках.
Фартук в его руках напоминает саму Алберту. Он был из белой, цвета облаков над гаванью ткани, а по краям украшен кружевными фестонами и аппликацией из белых розочек. Ткань была настолько тонкой, что, казалось, она вот-вот порвется, и фартук окажется практически непригодным. В общем, глупейший подарок.
