Он продолжал внимательно изучать бумаги, пытаясь не реагировать на ее появление.
– Дело не в выносливости. Я просто должен работать.
– Это действительно так срочно? – осторожно спросила Рэйчел.
Хэнк наугад перелистнул несколько страниц и в раздражении нахмурился.
– А как иначе мы сможем выжить? Слушай, если тебе действительно что-то нужно, говори, потому что я в середине очень важного процесса.
Снова послышалось шуршание одежды, и оно неумолимо приближалось. Краем глаза Хэнк увидел длинную шифоновую юбку с рисунком из экзотических цветов, делавшую Рэйчел, еще более невесомой, чем до беременности. В воздухе витал аромат апельсинового шампуня. Заманчивые образы вторгались в сознание Хэнка, как назойливые пчелы.
– Я принесла тебе чаю, – прощебетала Рэйчел.
В поле его зрения появилась кружка, а за нею обнаженная, загорелая рука, и ему пришлось тут же подавить сильное желание прижаться к этой руке губами.
Не отрывая взгляда от своей рабочей папки, Хэнк старался не отступать от своего решения.
– Я бы хотела переговорить с тобой, – вздыхая, обронила Рэйчел.
По его спине пробежали мурашки. Сопротивляться было очень трудно.
– Что ж, если коротко...
– Мне нужно твое полное внимание, – низким голосом сказала она. – Я получу его, или мне придется отобрать у тебя папку, и выкинуть эти чертовы бумаги?
Хэнк раздраженно хмыкнул, сложил руки на груди и повернулся к жене. Его лицо было серьезным, но мысленно он боролся с нестерпимым желанием прикоснуться к Рэйчел. Она откинула назад волосы, открывая всю прелесть своего сияющего лица. Ее влажные глаза глядели из-под густых черных ресниц, кожа на щеках казалась нежно-золотистой, а губы раскрылись в обворожительной улыбке, обнажая жемчужно-белые зубы.
На ней была короткая блузка, похожая на блузки индийских женщин, которая только частично скрывала ее пышную грудь.
Хэнку снова пришлось сделать усилие, чтобы остаться невозмутимым.
– Хотела говорить – говори! – рявкнул он.
Рэйчел закусила губу.
– Зачем ты перебрался в свободную комнату? – напрямик спросила она.
– Мне нужно было выспаться.
Он снова устремил взгляд на бесконечные колонки цифр, надеясь, что на этом разговор будет исчерпан. Рэйчел провела рукой по его лбу, будто убирая с его лица невидимую прядь, и он почувствовал, что тает.
– Разве тебе не было хорошо прошлой ночью? – соблазнительным тоном прошептала она и стала водить рукой по его затылку и шее, возбуждая каждый нерв его тела.
Хэнк тихо чертыхнулся. Похоже, она не понимает намека. Ему придется сказать об этом вслух. Он грубо схватил и отвел ее руку в сторону, затем встал, отошел от Рэйчел на несколько шагов, и остановился спиной к ней.
– Я – мужчина, – холодно сказал он, обращаясь к шкафу с папками. – Конечно же, я получил удовольствие.
– Тогда спи со мной.
Хэнк обернулся, и в глазах его сверкнул недобрый огонек. Для нее все было так просто.
– Тогда я буду относиться к тебе, как к шлюхе. Ты этого хочешь? – грубо спросил он.
Глаза Рэйчел округлились. Она отступила на шаг.
– Хэнк, как ты можешь!
– Мы вместе решили, что нам делать. Мы должны жить отдельно.
– Но я думала...
Она запнулась, увидев, как он раздраженно подошел к своему рабочему столу, уселся за него и принялся вертеть в руках шариковую ручку.
– Похоже, мы неправильно поняли друг друга. Я нуждался в сексе, и ты оказалась рядом.
– И это все?
Он пожал плечами.
– Когда строители закончат квартиру, мы будем жить отдельно, и у каждого будет своя жизнь.
– Нет, Хэнк, я так не хочу...
– Рэйчел! – крикнул он и резко повернул к ней голову, упрямо глядя ей в глаза холодным, безразличным взглядом, лишенным всякой любви. – Прошлой ночью я совершил ошибку. Я смогу жить здесь только отдельно от тебя, поэтому мы должны установить границы и не переступать их. У нас, был хороший секс в прошлом, и это прошлое продолжает вмешиваться в новый порядок вещей. Но я не могу просто использовать тебя. Я не хочу спать с тобой. Мы не сможем быть вместе, потому что ты не доверяешь мне, а без доверия никакие отношения невозможны. Поэтому не жди от меня ничего, кроме уважения и поддержки, которых достойна мать моих детей.
– Это действительно то, что ты чувствуешь? – дрожащим голосом спросила она.
– Да, и я не могу выразиться прямее.
– Хорошо. Я поняла. Спасибо.
Он видел, как краска сползла с лица Рэйчел. Она повернулась и, тяжело ступая, медленно вышла. Пытаясь побороть в душе странную боль, он сказал себе, что это – к лучшему. Теперь все будет на своих местах, и он сможет посвятить свое время работе и приготовиться к появлению малышей.
Никакого секса с Рэйчел, никаких соблазнов. Безопасность отчуждения манила. Это, несомненно, было то, чего он хотел.
Облегченно вздохнув, он потянулся к телефону и набрал номер Долли.
9
Остаток лета и половину осени стояла нестерпимая жара. Рэйчел виделась с Хэнком редко. В основном, когда он вывозил ее делать покупки или когда ей нужна была его помощь.
И все же каждый контакт между ними был смесью наслаждения и муки, желания и отчаяния. Атмосфера между ними накалялась, и, несмотря на то, что они пытались оставаться вежливыми и бесстрастными, внутри каждого их них бушевал ураган чувств.
Хэнк тщательно следил за тем, чтобы не поддаваться сексуальному влечению, в то время, как она жаждала его объятий, прикосновений, любви.
Когда он, бывало, засматривался на Рэйчел, она, затаив дыхание, ждала, что Хэнк вдруг не выдержит и нарушит этот навязанный самому себе обет воздержания. Но этого не происходило. Он был безжалостен к себе, и она неохотно признавала, что шансов восстановить их брак оставалось все меньше и меньше.
Рэйчел пыталась сделать все, чтобы соблазнить его: носила сексуальные блузки, вытягивала перед ним свои длинные, стройные ноги, которым он когда-то поклонялся. Когда-то Хэнк любил подолгу целовать их от кончиков пальцев до бедер. Но теперь он был непреклонен.
Напряжение между ними возросло до такой степени, что Рэйчел стало трудно находиться рядом с ним. Желание погладить его по плечу или запустить руку в его растрепанные волосы становилось непреодолимым.
Часто, сцепив пальцы дрожащих рук, она пыталась удержаться от побуждения прикоснуться к его суровому лицу и гладить до тех пор, пока с него не сойдет все напряжение.
Но больше всего ей недоставало его близости в постели, когда сквозь сон он целовал ее, уютно прижимаясь к ней.
