— Идем, я отвезу тебя домой.
Она взглянула на него с удивлением:
— Ко мне домой? Или к тебе?
— К тебе. — Чейз не мог скрыть грустный тон своего голоса. Хотя прекрасно понимал, что Лору его слова задели. Отказ от близости, пожалуй, самая оскорбительная вещь для любой женщины. Поэтому он решил хоть как-то спасти ситуацию. — Разве ты не этого хочешь?
Она обняла его так, как мать обнимает сына, и так, как самая нежная любовница в мире обнимает самого любимого мужчину.
— Нет, — прошептала она, — это совсем не то, чего я хотела.
Лора молча уселась в машину, и Чейз включил зажигание. Удивительно, но тот момент, когда он глядел вслед уходящим ребятам, ей вдруг показалось, что она увидела настоящего Чейза.
Согласно словам Дэна, та история, которую Чейз рассказал на пляже, была реальной историей его жизни. Мать вырастила его одна. Он жил в квартале для бедняков и всевозможных отбросов общества, затем попытался убежать от этой жизни, и ему это удалось.
Но Чейз не учел одного: можно от чего-то убежать, забыть же совсем невозможно. Да и вообще трудно чувствовать себя полноценным человеком, если ты пытаешься отрицать почти полтора десятка лет своей жизни. Вот только что он вновь погрузился мыслями в прошлое, и его разум пришел в конфликт с самим собой. Жаль, но ему все еще не удавалось потушить в себе страх и стыд прежнего жалкого существования. Чейз знал, что должен был не отрицать, а принять его, как факт, как свой цвет глаз и волос, как данное ему при рождении имя. Принять смиренно таким, каким оно было, и соединить с настоящим и будущим. Однако он все еще сопротивлялся тому, что Дэн назвал «полным образом Чейза Дункана».
* * *
Лора шла за ним по его роскошным апартаментам и видела, как он озирается по сторонам, словно голодный волчонок, которого собираются пристрелить. Чувствовалось, что ему здесь все немило. Эта золотая клетка была пока для него всего лишь убежищем от прошлого.
— Хочешь кофе? Или чая? — спросил Чейз с угрюмым видом, даже не пытаясь изобразить подобие улыбки.
— Нет, спасибо.
— Лора! — Он хотел было подойти к ней, но остался стоять на своем месте. — Не знаю, смогу ли я…
— Все в порядке. — Девушка приблизилась к нему, показывая всем своим видом абсолютную искренность. — Мы можем просто поговорить.
Он кивнул и взял ее за руку.
— Иди сюда.
Подведя ее к дивану, где они в первый раз пили вино и где у них состоялся весьма интимный разговор, Чейз сел сам и усадил рядом Лору. Она склонила голову ему на плечо, ощущая надежное тепло.
Господи, если бы у нее был шанс, она бы непременно им воспользовалась.
— Хочешь это обсудить?
— Я не знаю, — сказал он, трогая ее волосы. Потом рука его упала на ее колено. — Правда, не знаю.
— Может, прекратишь прятаться от меня? — Она задорно улыбнулась ему, пытаясь хоть чуть-чуть подбодрить.
— Эти мальчишки, — он спрятал лицо в ладони, — воскресили мои воспоминания.
— Я так сразу и поняла.
— Сорока по имени Дэн тебе на хвосте принесла?
Она кивнула и произнесла тихим голосом, чтобы Чейз не подумал, будто его упрекают:
— Ты бы мог и сам мне все рассказать.
— Я пробовал. Тогда, на пляже.
— Да, помню! — Лора вздохнула. — Но только с тех пор ты, кажется, несколько изменил историю.
— Смалодушничал. Просто подумал, что эта благополучная история будет для наших легких отношений неплохим вариантом. Ведь у тебя обо мне попеременно складывалось то одно, то другое мнение: то я бедняк, то — богач. — Он откинул голову. — Вот я и подумал, что надо бы тебя проучить, чтобы ты не оценивала людей исключительно по размерам их кошельков.
— Всю жизнь только и мечтала, чтобы меня кто-нибудь чему-нибудь научил.
Чейз повернулся к ней и устало улыбнулся.
— Серьезно?
— Серьезно, — прошептала Лора, стараясь скрыть свою чрезмерную нежность, чтобы не испугать его своим бурным натиском.
Чейз поднял руку и коснулся ее губ, девушка смотрела в его серые глаза, остро ощущая его легчайшие прикосновения. Постепенно, незаметно, атмосфера вокруг них начинала изменяться. Свет вернулся в его глаза, расстояние между их телами начинало стремительно уменьшаться.
— Лора! — Он подался вперед и нежно поцеловал ее. В этом поцелуе еще не было ни страсти, ни силы. Чейз еле касался ее губ, пробуя их на вкус, передавая ей собственное тепло. Девушка не торопила его, она давала ему время успокоиться, собраться с силами, сконцентрироваться на ней. — Милая! — Его ладонь поднялась выше, к волосам, поцелуй стал глубже, он крепче прижал свои губы к ее трепещущему маленькому рту. Вскоре, опьяненная мужской лаской, она уже ощущала его повсюду вокруг, но еще не внутри себя.
Лора отдалась этому поцелую, раздаривая всю себя до капли, предоставляя себя в полное его распоряжение. Чейз мог взять ее, если хотел, взять, как хотел, он мог делать с ней все, что угодно, — она была готова на все. Не имело значения, если этот вечер окажется единственным и последним, если потом они больше не увидятся…
— Нам хорошо вместе, ведь так?
Лора засмеялась в ответ:
— Ты действительно так считаешь?
— Да, — тихо произнес он, поднялся и взял ее на руки. — И, думаю, нам может быть еще лучше.
Чейз отнес девушку в спальню, уложил на кровать и встал рядом. Затем быстро расстегнул рубашку, обнажая широкую грудь и массивные плечи, о которых она так давно мечтала, расстегнул брюки и скинул их, глядя ей в глаза с обескураживающей нежностью и лаской.
Улыбка Лоры была напряженной. Она одновременно хотела его и была напугана предстоящей близостью до смерти.
Чейз пробежал взглядом по ее дрожащей фигурке. Должно быть, столь же снисходительно какой-нибудь древнегреческий бог поглядывал на простых смертных, снующих по грешной Земле. Ее дрожь все возрастала.
— Замерзла? — Он вскинул бровь.
Девушка покачала головой. Господи, этот парень мог иметь любую женщину, какую бы только захотел. Что же он будет делать, столкнувшись с мисс Маленькая Грудь, леди Неопытность, мадемуазель Незнающей Удовольствия Лорой? И почему сейчас она сама думала о нем, как о самом большом призе в своей жизни? Ведь он забудет ее имя, как только иссякнет вспышка страсти.
Чейз скользнул в постель и устроился рядом с ней.
— Что с тобой?
— Ну… просто я не то, чтобы очень опытный человек по части этого. — Она приложила все силы, чтобы не запаниковать или не заплакать.
— Чего — этого? Секса?
— Секса… без каких-либо чувств.
Он повернулся к ней, глядя в ее испуганные глаза.
