— Ты ждешь благодарности? — спросила она с прежним сарказмом в голосе.
Кимон покачал головой. Неужели он жалеет о том, что сделал? — спросила себя Элейн. У нее перехватило дыхание при мысли о подобной возможности.
— Нет, Элейн, не жду. И, как я только что сказал, прекрасно понимаю, как ты сейчас себя чувствуешь. Сожалею, что тебе пришлось перенести такой шок, очень сожалею. — Кимон замолчал, и у него вырвался легкий нетерпеливый вздох. — Но, в некотором роде, виновата ты сама. Весь этот глупый маскарад… и ты лгала о своей работе и о мужчинах. — Он посмотрел на нее и добавил с непонятной интонацией: — Разве у тебя нет возлюбленного?
Она покачала головой.
— Я мало появляюсь на людях… поэтому я так ждала этого отпуска, — не удержалась Элейн.
К немалому ее удовольствию, Кимон внезапно нахмурил брови.
— Может, я оплачу твой очередной отпуск? — Он говорил серьезно и искренне.
Но она вновь покачала головой:
— Мне ничего от тебя не надо… — В ее голосе звучала горечь. — Я только хочу, чтобы ты помог мне вернуться домой. У меня нет денег на авиабилет. Иначе я не приняла бы от тебя даже этого.
Долгое и неловкое молчание затягивалось. Элейн комкала носовой платок, а Кимон, судя по всему, погрузился в размышления. Она не могла не обратить внимания на прекрасный вид из окна прямо у него за спиной. Ветер колыхал листву деревьев, пронизанную солнечным светом. Листья напоминали золотой водопад с маленькими тенистыми озерами, сквозь которые проступали неясные очертания утесов.
Наконец Кимон заговорил, спросив, устраивает ли Элейн его решение. Она повторила, что предпочитает вернуться домой, но он упомянул о ее тете, и Элейн поняла, как будет трудно объяснить, почему она приехала так скоро. Ей не хотелось расстраивать тетушку рассказом о том, что произошло, и пришлось согласиться с Кимоном — она сядет на корабль в Пирее. Пройдет всего три дня, и она вернется домой.
— Не забудь отдать мне мой паспорт… паспорт Эстеллы, — внезапно вспомнила девушка.
— Я отдам его сейчас.
Кимон встал, подошел к письменному столу, и, пока искал паспорт, Элейн впервые как следует оглядела комнату. Роскошная обстановка, где не было ничего восточного. Никаких икон и ничего, напоминающего приношения по обету. Напротив, во вкусе и стиле декора, а также в восхитительном современном дизайне ковров и драпировок явно чувствовалось западное влияние. Элейн внезапно вспомнились собственные шутки на тему встречи с богатым мужчиной… Перед ней как раз находился богатый мужчина. Она взглянула на его спину, такую широкую и прямую, увидела его надменную темноволосую голову, которую он слегка наклонил, и поняла, что он держит в руке паспорт и рассматривает его. Рассматривает фотографию Эстеллы Марсленд. Без сомнения, даже в его надменном превосходстве было нечто невероятно привлекательное.
Кимон медленно повернулся и пристально взглянул на Элейн. Выражение его лица смягчилось, и девушка почему-то поняла — он вспоминает, с каким несчастным видом она рассказывала, как сильно ждала отпуск. Элейн отвела взгляд, поскольку не сомневалась — в ее глазах отразится не то, что она хочет выразить: свою ненависть к Кимону, горячее желание отплатить ему, заставить пожалеть о том дне, когда он стал ухаживать за ней только для того, чтобы завоевать ее доверие и сделать своей легкой добычей. Могут отразиться совсем другие чувства. Она забыла о том, что все ухаживания и ласки предназначались Эстелле. Впрочем, если бы и вспомнила, на нее это не произвело бы никакого впечатления. Просто потому, что пострадала она, Элейн, а вовсе не Эстелла.
— Вот паспорт, Элейн… а в следующий раз получи свой собственный. Чтобы не произошло, как сейчас, нельзя пользоваться чужим паспортом, даже паспортом сестры-близняшки. — Кимон протянул паспорт, и девушка потянулась за сумочкой, которую поставила на пол возле стула. Но прежде чем убрать паспорт, Элейн раскрыла его. Она долго и пристально смотрела на фотографию. Эстелла предсказала, что они не всегда будут похожи. Тяжелая работа и беспокойство преждевременно состарят Элейн… и теперь Элейн чувствовала, что ее сестра, возможно, права.
— Скажи мне, — спросила она, глядя на Кимона, который стоял возле ее стула, — что, по-твоему, произошло бы после освобождения Эстеллы? Ведь ты наверняка думал о том, что она обвинит тебя… сообщит в полицию о твоем поведении?
Он еле заметно улыбнулся… в его улыбке не чувствовалось веселья.
— После освобождения ее бы предупредили, — сообщил он Элейн голосом, от которого у нее побежали мурашки по коже. — Ей бы сказали, что произойдет, если она хотя бы словом обмолвится о том, что с ней случилось. Не сомневаюсь, она серьезно восприняла бы предупреждение, Элейн… нисколько в этом не сомневаюсь.
Девушка вздрогнула, спрашивая себя, сумеет ли Эстелла в полной мере оценить, чего ей удалось избежать, когда она, Элейн, вернет паспорт и расскажет об этих важных событиях.
Элейн положила паспорт в сумочку и встала.
— Что я должна делать?
К ее изумлению, на его лицо словно легла тень.
— Ты можешь только остаться здесь в качестве моей гостьи…
— Нет, — яростно перебила Элейн, стиснув ремешок сумки. — Я хочу уехать! Если отвезешь меня в Гераклион, я могу остановиться в отеле, пока ты будешь заниматься моим обратным рейсом.
Его лицо будто еще сильнее потемнело. Неужели он расстроен из-за того, что она хочет скорее избавиться от его общества? Мысль была нелепой… и все же Элейн не могла выбросить ее из головы.
— Понимаю, что тебя мало прельщает перспектива провести пару дней в моем обществе. — Его голос звучал тихо и сдержанно. — Но тебе придется с этим смириться. Просто потому, что я должен оказать тебе гостеприимство. Это непреложный греческий обычай… Нет, Элейн, будь добра воздержаться от саркастических замечаний. Сарказм тебе не идет, поскольку ты редко к нему прибегаешь. — Элейн ахнула от испуга, когда он так точно понял ее характер. Кимон заметил, как она отреагировала, но не улыбнулся. Он помолчал. — Признаю, я все это заслужил. Именно потому должен загладить свою вину. Я не только желал бы, чтобы ты стала моей гостьей, Элейн, но и хочу, чтобы ты знала — если когда-нибудь тебе понадобится помощь, тебе только надо дать мне знать. И помощь придет. Кроме того, ты должна оставить мне свой адрес. — Кимон посмотрел на нее. — Пообещай, что не забудешь о моем предложении… и что ни гордость, ни упрямство не помешают тебе обратиться ко мне за помощью.
Она тут же собралась отказаться от предложения, но почему-то передумала, хотя не сомневалась в том, что никогда не обратится к этому человеку. И все же сказала, будто повинуясь какой-то внутренней силе, о которой почти не имела понятия:
— Да, Кимон, обещаю.
Увидев его улыбку, Элейн почувствовала, как по ее телу разливается тепло и жизненная энергия. Его голос был очень мягким, когда он обратился к ней:
— Горничная покажет твою комнату, Элейн. Там ты найдешь все необходимое. Есть отдельная ванная, а с балкона открывается прекрасный вид. Надеюсь, тебе будет уютно. Обычно обед подают в девять, но, может быть, ты предпочитаешь обедать пораньше?
