Но вот Джордж наконец заставил ее остановиться, сказав, как хочет ее, как нуждается в ней, как истосковался по ней. Она с готовностью ответила, всем своим существом устремившись навстречу его мощным резким про-никновениям, обвившись вокруг него…
Позже, довольная и сонная, Маргарет позволила ему вытянуться рядом и умиротворенно свернулась калачиком в его объятиях. Почти засыпая, она вспомнила, что должна что-то сказать Джорджу, что-то очень важное, должна воздвигнуть преграду между ними. Она судорожно пыталась припомнить, что именно, и, припомнив, открыла глаза, встретилась с ним взглядом и твердо произнесла:
— Надеюсь, ты понимаешь, что это ничего не означает. Это секс… всего лишь секс, и ничего больше.
Маргарет зябко поежилась, снова закрывая глаза. То, что произошло между ними, не должно больше повториться. Ей следовало бы иметь побольше самообладания, самоуважения… Но что случилось, то случилось, и теперь следует позаботиться о том, чтобы Джордж не догадался о горькой правде. Он не только был ее единственным любовником, но и вообще единственным любовником, который был и будет ей нужен.
Когда она наконец заснула, Джордж печально посмотрел на ее лицо.
Всего лишь секс. Неужели произошедшее действительно означает для нее только это? Но даже если и так, может ли он винить ее? Он бросил Маргарет, когда она носила его ребенка, обидел ее, отверг. И нет смысла теперь напоминать себе, что он поступил так из любви к ней… Что он… Что? Совершил трагическую ошибку. Поверит ли ему Маргарет, если он скажет ей об этом теперь? Поверил бы он ей, если бы они поменялись ролями?
Джордж вспомнил, как она прикасалась к нему, любила его… и озадаченно нахмурился.
Столько лет прошло, а у нее не было никого другого. Это вызывало смиренное удивление и в то же время что-то еще… Чисто мужскую… гордость. Джордж поморщился, недовольный собой, пораженный тем, что способен испытывать подобное в его-то годы, когда юношеское самомнение должно было остаться в далеком прошлом.
Они должны скорее поговорить… Он должен ей объяснить. Маргарет заворочалась в его руках, придвигаясь ближе. Глядя на нее, Джордж еще крепче прижал спящую женщину к себе.
Когда он смотрел на нее чуть раньше, то видел желание, мольбу во взоре… По его телу снова прокатилась волна чувственности. Маргарет была так красива, так желанна! Ему не верилось, что она не привлекает внимания других мужчин. Вряд ли дело заключалось в недостатке у нее возможностей.
Он собственными глазами видел, как реагируют на нее мужчины. Джим Перкинс, например.
Мучительная дрожь охватила его. Он почувствовал настойчивую потребность удержать эту женщину, никуда не отпускать от себя. Если бы только она могла простить его… понять. Джордж провел рукой по ее животу и вспомнил, как она чуть раньше догадалась о том, что происходит у него в душе… поняла, что он думает о былом, обо всем, чего лишил себя, оставив ее и ребенка.
Джордж все еще не преодолел потрясения, которое испытал, обнаружив, что он отец. После всех этих лет самобичевания и страха, после того как постоянно твердил себе, что не имеет права с его наследственностью иметь ребенка, — и узнать о существовании Оливии!
Он осторожно перевернул Маргарет на спину, не ослабляя объятий, и, склонив голову, нежно поцеловал ее гладкий мягкий живот. Свет заходящего солнца позолотил ее кожу, высветил темные круги вокруг сосков, все еще немного припухших. Когда Джордж с печальной нежностью коснулся одного из них, а затем другого, Маргарет слегка пошевелилась во сне.
Всего лишь секс, сказала она. Возможно, происшедшее означает для нее только это. Но для него… для него это было чем-то намного большим, значительно, значительно большим.
7
Маргарет постепенно пробуждалась и чувствовала непривычную тяжесть на талии, осознавала присутствие постороннего в своей постели. Она открыла глаза и в смущении уставилась на Джорджа.
Он еще спал, на его подбородке темнела однодневная щетина. Волосы были спутаны, из-под сползшей простыни выглядывало загорелое плечо. Маргарет вдыхала мускусный, очень мужской запах его кожи, и по ее спине от этого пробегали мурашки.
Она пребывала в такой истоме, в такой лени, что не могла пошевелиться, не могла… Маргарет насторожилась, неожиданно услышав звуки внизу.
Кто-то открыл кухонную дверь и легко взбежал по лестнице. Прежде чем Маргарет успела что-либо предпринять, дверь в спальню распахнулась и в нее влетела Оливия со словами:
— Ма, прости, что не предупредила тебя заранее. Но я…
Она осеклась. Ее глаза изумленно округлились, остановившись на темноволосой голове, покоящейся на подушке рядом с Маргарет. Слегка покраснев, Оливия рванулась было обратно к двери, но что-то ее остановило.
В это время Маргарет почувствовала, как Джордж рядом с ней зашевелился, потянулся и сел.
— Папа…
Оливия уставилась на этих двоих. Ее шок и смущение сменились широкой ухмылкой.
— Хороша пара темных лошадок! — насмешливо бросила она. — А я-то думала… беспокоилась, что… А вы все это время… — С сияющим от счастья лицом Оливия подскочила к кровати, склонилась и, обхватив обоих руками, воскликнула: — Ох, как это чудесно! Великолепно! Мне даже не верится. Вы — вместе!
Она уселась на кровать, не скрывая своей радости. Маргарет в ужасе уставилась на дочь, отчаянно пытаясь найти способ остановить ее возбужденное щебетание, рассеять чудовищное заблуждение.
Джордж у нее за спиной уже окончательно проснулся, но она не могла заставить себя посмотреть на него. Маргарет понимала, что он, должно быть, смущен и потрясен не меньше ее. Как же, в конце концов, объяснить их явно опьяневшей от счастья дочери, что то, что она видит, не имеет ничего общего с романтическим воссоединением родителей?
— Так, значит, ты одобряешь, да, Олли?
Смущенно-насмешливый вопрос Джорджа прорвался сквозь лихорадочные мысли Маргарет, заставив ее замереть в испуге.
— Ну, должна сказать, когда я вошла сюда и увидела, что в постели мамы посторонний, это несколько обескуражило меня, — с притворной строгостью начала Оливия. — Но когда я поняла, что это ты… О Господи, о чем я говорю! И давно это у вас продолжается? А я-то ничегошеньки не знаю! Это так чудесно — после стольких лет разлуки вы опять вместе! Когда свадьба? — Она рассмеялась. — Надеюсь, вы не заставите меня играть роль подружки невесты?
Маргарет была слишком потрясена, чтобы говорить. Она по очереди испытала сначала шок, затем смущение, недоверие и сейчас пребывала в состоянии, которое даже не могла определить. Но кто-то же должен что-то сказать… что-то предпринять, пока все окончательно не запуталось! И поскольку Джордж, похоже, этого делать не собирался, пришлось рискнуть ей.
Она набрала в грудь побольше воздуха.
— Оливия, это не…
