Потрясенная услышанным Маргарет окаменела. Она смотрела на него, не в состоянии скрыть своих чувств.
— Нет… Нет-нет! — с горячностью солгала она.
— А жаль, — ровным тоном заметил Джордж. — Потому что я тебя хочу. Я хочу тебя больше, чем чего-либо или кого-либо хотел в своей жизни. Двадцать лет воздержания — очень, очень много, мы оба это знаем, не так ли?
Маргарет не верила собственным ушам. Это шутка, какая-то особо жестокая шутка. Должно быть, так. Между тем Джордж продолжал говорить:
— Сегодня выдался трудный день. Да и вся неделя была, пожалуй, не легче. И сейчас мне просто необходимо лечь и немного отдохнуть. А поскольку у тебя очень большая кровать и поскольку я не вызываю в тебе никаких физических ощущений, думаю, ты не станешь возражать, если я просто прилягу рядом и подремлю часок-другой, ладно?
Говоря это, Джордж медленно раздевался, и все чувства Маргарет с готовностью откликались на вид его постепенно обнажающегося тела, ставшего теперь более крепким, более мужественным, чем в юности… более желанным… Или просто это собственная зрелость заставляет ее тоньше улавливать свои потребности и желания?
Маргарет понимала, что должна как-то остановить его, сказать ему, что ей нужно совсем не это, потребовать объяснить, почему, если Джордж так хочет ее, он с такой легкостью ушел от нее раньше. Однако было уже слишком поздно — мышцы внизу ее живота напряглись, когда он разделся полностью. Маргарет старалась смотреть в сторону, но не могла.
Джордж отбросил край покрывала, лег рядом и потянулся к ней. Маргарет охватила паника. Стоит ему только коснуться ее, стоит ее телу ощутить страстную потребность прильнуть к нему — и она пропала, она больше не будет принадлежать себе!
— Я хочу тебя, Маргарет, — говорил Джордж, придвигаясь к ней и крепко прижимая к своему дрожащему, напряженному телу. — Я хочу тебя так, что не могу выразить словами. — Он целовал Маргарет, заглушая протесты, шепча в ее губы: — Дай я лучше покажу тебе, Маргарет. Позволь возместить тебе то, чего по моей вине ты была лишена долгие годы.
Маргарет касались руки, которые знали ее тело, знали, как доставить ему удовольствие, и против этого знания она была бессильна. Ее бессвязные мольбы ниспослать ей свыше силы вырваться из уз своего желания были сметены неимоверной силой этого желания.
Джордж целовал ее шею, плечи. Его руки скользили по ее талии, бедрам… Но вот губы мужчины, прикоснувшиеся к груди, заставили Маргарет вскрикнуть и впиться ногтями в его спину. Тело призывно изогнулось навстречу ему.
Почувствовав, что он смотрит на нее, Маргарет замерла, немедленно осознав, что делает, и устыдившись этого. Ведь она уже женщина, а не девушка. Более того, женщина, родившая ребенка. Ребенка от этого мужчины!
Его руки сжимали ее талию, а темная голова склонилась к ней. Маргарет словно ударило током, когда он приник щекой к ее животу. Когда Джордж заговорил, голос его звучал хрипло, почти надрывно:
— Мой ребенок. Ты носила моего ребенка. Даже теперь… даже зная правду, я все еще думаю, что проснусь и обнаружу… — Он замолчал, и Маргарет почувствовала на коже влагу от его слез. Джордж глухо продолжил: — Ты хотя бы представляешь, что это для меня значит? Узнать после всех этих лет, после того как я привык считать, что никогда…
Маргарет инстинктивно откликнулась на боль, звучащую в его голосе. Прижала к себе его голову, что-то нашептывая, как Оливии в детстве, гладя по темным волосам и чувствуя, как ускоряются ее движения, когда Джордж принимается неистово целовать ее тело.
Как часто во время беременности она отчаянно жаждала подобной близости между ними, мечтая разделить с ним радость будущего материнства! Как часто в те месяцы она нуждалась в такой его нежности!
— Столько лет прошло… я до сих пор не могу в это поверить.
Джордж коснулся рукой внутренней стороны ее бедра, погладил шелковистую кожу. Затем его губы скользнули по ее животу вниз, и нежность прикосновений куда-то ушла, сменившись чисто мужской настойчивостью. Маргарет внутренне сжалась, попыталась оттолкнуть его, смущенная интимностью ласки. Она понимала, что, стоит позволить себе испытать удовольствие от подобной близости — и остатки самообладания покинут ее.
Но губы Джорджа уже ласкали ее, его руки обнимали ее. Движимая инстинктом самосохранения, Маргарет попыталась остановить его. Но Джордж лишь крепче прижимал ее к себе, ласкал все неистовее. И вот она уже совсем потеряла рассудок, больше не отталкивала его, а, наоборот, нетерпеливо двигалась в такт его движениям, позволяя ему доставить удовольствие, к которому так жадно теперь стремилось ее тело.
Она уже не могла скрыть от Джорджа распутной отзывчивости своей плоти. Чувственная дрожь все нарастала и нарастала и наконец разрешилась потрясающими волнами освобождения, которые должны были бы принести ей насыщение и опустошение. Но вместо этого лишь разожгли ее желание. Маргарет так долго испытывала голод и жажду, которые мог удовлетворить только один-единственный мужчина на свете, что теперь никак не могла насытиться им.
Джордж ласкал ее нежными, чуткими руками, а она лежала рядом, предоставив своему телу упиваться ощущением реальности его присутствия. Она прикоснулась губами к его груди, влажной от испарины, осторожно слизнула, пробуя на вкус, солоноватую влагу и почувствовала, как его сердце под ее ладонью несется в бешеном галопе.
— Маргарет, не надо, — задыхаясь проговорил Джордж.
Он провел руками по спутавшимся волосам Маргарет и, слегка отстранив от себя, посмотрел на нее. В его глазах читалось желание, о нем же свидетельствовало его тело. Возможно, он и не любит меня, но физически его влечет ко мне. Так где же моя гордость? — спросила себя Маргарет, глядя на Джорджа. Где мое самоуважение? Почему я позволила всему этому случиться, понимая, что этим мужчиной движет лишь смесь жалости и вожделения?..
Ну что ж, если физическое влечение — это единственное, что он испытывает по отношению к ней, так пусть оно станет по крайней мере не меньшим, чем ее собственное. Пусть разрушит его самообладание, заставит выкрикивать ее имя и льнуть к ней, не замечая ничего вокруг, как это делала она сама.
Не обращая внимания на протест, Маргарет склонила голову и продолжила свое чувственное путешествие. Маргарет ощутила, как напрягся Джордж, когда она провела языком по его плоскому твердому животу. Он стиснул ее предплечья. Он хотел остановить ее… отказаться от еще большей интимности, которую она ему предлагала.
Но Маргарет была уже не властна над собой. Я делаю это не только для него, изумленно осознала она, но и для себя тоже. О Боже, она хотела подарить ему эту ласку!..
Открытие потрясло Маргарет до глубины души. Ей стало нестерпимо стыдно. Как же далеко завели ее любовь и влечение к мужчине, двадцать лет назад променявшему ее на другую женщину!
Она попыталась отстраниться, думая, что он хочет именно этого. Но Джордж тут же снова притянул ее к себе, требуя ласки, которую отвергал раньше, снова и снова повторяя ее имя. Его руки запутались в ее волосах, его тело содрогалось от желания, когда он шептал, как жаждет мягких прикосновений ее губ к своей коже, тепла ее рта, дарящего ему наслаждение. Когда Маргарет поняла, что добилась желаемого, ее охватила огромная, безумная радость, еще больше усилившая любовь к нему.
