Пейдж было улыбнулась, но улыбка тут же погасла, как только она заметила, как вспыхнули его глаза всего в двух дюймах от ее лица. Она судорожно сглотнула.
Остин пришел в себя.
— Извини, не надо было смешить тебя. От улыбки станет больно.
Капля растаявшего снега скатилась Пейдж за ворот, оставляя ледяной след на нежной коже, и покатилась в ложбинку на груди. У нее перехватило дыхание, и она попыталась отстраниться, прижав руку, чтобы поймать случайно упавшую каплю.
Остин еще крепче прижал снежный комок к ее губам, а другой рукой поймал новую каплю, не дав ей попасть за ворот. Его прикосновения беспокоили Пейдж куда больше, чем пораненная губа.
Остин отнял снег, чтобы осмотреть рану.
— Кажется, уже крови нет.
Он осторожно прикоснулся к губе пальцем. Холодное как лед, его прикосновение точно приковало Пейдж, не давая шелохнуться. Она смотрела на него, не отрываясь, и видела, как его глаза потемнели. Все так же неспешно его рука скользнула вниз к ее шее, прижавшись к нежной коже, и он склонил голову.
Как только он нежно коснулся ее губ, стук двери вывел Пейдж из оцепенения. Когда Дженнифер подбежала, они стояли на расстоянии двух футов.
Остин все еще держал в руке оледеневший покрасневший комок снега.
Дженнифер не могла отдышаться.
— Папа поцеловал твою губу, чтобы стало лучше?
Остин издал судорожный смешок.
Эйлин, стоявшая у черного хода, позвала их обедать. Пейдж гадала, успела ли та заметить хоть что-нибудь.
— Не хочу обедать, — ответила Дженнифер. — Я не голодная, и снежная кошка еще не готова.
— Не будешь обедать, — сказала Пейдж, — не получишь горячий шоколад на десерт.
Дженнифер в раздумье смотрела на нее.
— Можно в одной из тех особенных чашек?
Пейдж кивнула, и девочка со всех ног помчалась к двери.
Остин с Пейдж неспешно направились к дому.
— Спасибо за первую помощь, — сказала она. Но твои ботинки промокли.
— Высохнут.
Он скинул их, как только вошел.
— Это ты, должно быть, купила Дженнифер ботинки, — сказал он. — В Атланте они были не нужны, а мне все недосуг.
Он говорил хрипловато, и у Пейдж чуть не закружилась голова. Чтобы не поддаться чувствам, она произнесла весело:
— Прослежу, чтобы ты получил чек.
Приготовленный Эйлин пирог дымился посреди стола, а Дженнифер уже была на своем привычном месте. Едва взрослые уселись, как она заявила:
— Папа, я назову кошечку Пушистик.
На взгляд Пейдж, трудно было придумать более неподходящее имя для кошки с такой облезлой шерсткой. Она искоса глянула на Остина; при виде его с трудом сдерживаемой улыбки ей было уже не удержаться.
— Дженнифер, — пробормотала она, — тебя ждет писательская карьера.
— Или станешь маркетологом, — добавил Остин. Нет, лучше общественные связи — вот чем ты будешь заниматься, Джен.
Дженнифер удивленно переводила взгляд с одного на другого.
— Теперь, когда вы наговорились, — строго произнесла Эйлин, — давайте возьмемся за руки и прочитаем молитву, прежде чем обед остынет.
Это ненадолго, твердила себе Пейдж. Это совсем не то, что держаться за руки, когда прогуливаешься. И все же ее пальцы дрожали, когда она опустила их на раскрытую ладонь Остина.
Ладонь была теплой, словно он и не держал в ней снег. Остин слегка сжал ее руку. Пейдж прикрыла глаза и вся отдалась тихо звучащим словам молитвы. Но они не доходили до сознания: она ощущала только прикосновение его руки.
Вот так и должно было бы быть, думала она.
Собираться вместе на семейный обед после возни в снегу. Три поколения, взявшиеся за руки и произносящие благодарственную молитву, болтая, поддразнивая друг друга и смеясь… Дженнифер могла бы быть ее дочерью, и они втроем могли бы возвращаться вместе домой по вечерам. Они могли бы быть настоящей семьей…
Он отпустил ее руку. С такой же легкостью, с какой выбросил ее когда-то из головы, подумала Пейдж.
Настоящая семья. Только вот Остину это было не нужно. А потому он ушел и женился на Марлис Говард и подарил ей ребенка.
Ни к чему впадать в сентиментальность, вспоминая о прошлом. Это была только иллюзия.
Пейдж глянула в тарелку и удивилась, что та оказалась полной, хотя она не могла припомнить, чтобы накладывала себе. Она спросила нарочито холодно:
— Остин, что будет с Дженнифер, когда ты отправишься завтра на работу?
— Я не сказала тебе? Пришло сообщение, что завтра начнутся занятия, — вмешалась мать.
— И ты забыла сказать мне? — усомнилась Пейдж.
— Раз уж Остин в курсе, я решила, что тебе не так уж важно знать, — съязвила Эйлин.
Все, что касается учебы Дженнифер, — не мое дело, думала Пейдж. Признать это — все равно что провести царапину по той идиллической придуманной картине, которую она так тщательно рисовала всего пару минут назад.
— Мне надо в школу? — Дженнифер ковыряла свой пирог. — Мне весело с Пейдж.
Не дав Остину ответить, Эйлин спросила:
— А чем вы занимались сегодня?
— Возили собаку к парикмахеру, чтобы ее подстригли, и зашли в классный магазин, где мне хотелось купить…
— ..все, что попадалось на, глаза, — вставила Пейдж. — Это был магазин «Секонд-хенд» Армии спасения.
— А потом мы пошли менять покрышку и надолго застряли, — вздохнула Дженнифер при воспоминании об этом. — Но там был телевизор, и я смотрела мультики. И еще мы ходили в гости к мистеру Оркуту, — торжествующе докончила она.
Эйлин прищурила глаза.
— Мне казалось, что вы уже были там вчера, Пейдж. Вы ведь не пытаетесь вернуть его расположение?
Пейдж заерзала на стуле от неловкости и пожалела, что Дженнифер проговорилась.
— Мы отвезли ему печенье, — пояснила Дженнифер. — А теперь можно мне чашку горячего шоколада?
— Уже поздно, Джен, — сказал Остин. — Раз завтра в школу…
Дженнифер осуждающе посмотрела на Пейдж:
— Ты же обещала!
— Верно, — призналась Пейдж. — Извини, Дженнифер. Я же не знала о занятиях.
Эйлин глянула на часы.
— Время и впрямь бежит. Если вы отправитесь немедля, Дженнифер уснет в пути. Лучше искупай ее прямо сейчас. Она доедет до дома в пижаме, и можно сразу уложить ее в постель.
— Разумно, Эйлин, — сказал Остин.
— Хочу прояснить, Остин: я думаю не о тебе, а о Дженнифер. Приготовь шоколад, Пейдж, пока я наполню ванну.
