— И ей, конечно же, нужен был друг. — Пейдж и не скрывала сарказма.
Остин будто не слышал.
— А потом случилась беда. Когда Марлис была на четвертом месяце, у нее обнаружили рак. Беременную нельзя было оперировать, и ждать, пока она родит, тоже было нельзя. Ее единственным шансом было прервать беременность.
Пейдж прижала руки к лицу. Она уже догадалась, что произошло.
— Марлис отказалась. Сказала, что ей не жить, если она пожертвует ребенком. Но у нее не было иллюзий. Она попросила меня — как друга — вырастить ее ребенка.
— Дженнифер? — прошептала Пейдж.
— Я дал слово сделать все, что в моих силах. Я забрал Дженнифер из роддома, а через три недели ее мама умерла. Она успела только нарисовать, какой бы она хотела видеть детскую для своей дочки.
— Вот почему так важно, чтобы там все было как в прежней комнате.
Остин кивнул.
— Это все, что осталось у нее от Марлис, да еще альбом с фотографиями. Как только с бумажной возней было покончено, я удочерил ее.
— Дженнифер знает?
— Да, я попытался рассказать так, чтобы ей было понятно, — вздохнул он. — Она спасла меня, Пейдж И она же заставила меня взглянуть на то, что я наделал.
— Бросив меня?
— Я был глуп, Пейдж. И сам не знал, от чего отказываюсь, когда покинул тебя. Амбиции взяли верх над чувствами: я уверял себя, что стремиться к успеху — естественное и обычное дело, что я всего лишь хочу обеспечить тебя и что ты поймешь это, если любишь меня. Я убеждал себя, что в тебе просто говорит эгоизм. Когда я понял, что есть кое-что поважнее того, чтобы карабкаться по служебной лестнице, было уже поздно. И я оставил все как есть, притворившись, что не тоскую по тебе.
Она вздохнула.
— Почему ты вернулся в Денвер, Остин?
Он ответил, криво усмехнувшись:
— Как мне казалось, из-за крайне заманчивого предложения Калеба — должности, которая мне нравилась, с довольно гибким графиком, чтобы оставалось время на Дженнифер.
— И первой, с кем ты столкнулся, оказалась я.
Ты, должно быть, здорово удивился.
— Нет, — признался он. — Я увидел наш сервиз за обедом у Сабрины в день, когда проходил собеседование, — тот самый, узор которого ты выбрала для нашего свадебного сервиза, хотя нам и поставить его было некуда, — и быстро выяснилось, что в «Жене напрокат» есть сотрудница по имени Пейдж.
— Так вот что значило твое «значит, это ты», когда ты увидел меня. Это прозвучало так странно будто принесло тебе облегчение.
— Облегчение? Да, хотя я не мог признаться в этом из гордости. Я просто знал, что хочу вернуться, пустить корни, создать семью. И, только увидев тебя с Дженнифер, понял: я хочу, чтобы это была ты. У тебя неплохо все сложилось без меня, — тихо сказал он, — и мне стало обидно. Поэтому я и не стал разубеждать, что женился на Марлис, что ушел от тебя к другой. Ты, похоже, вовсе и не тосковала по мне. Я подумал, все, что смогу предложить тебе, что может соблазнить тебя…
— ..это деньги, — договорила она. — То, ради чего ты и бросил меня.
— Я глупец, Пейдж. Слепой, безмозглый болван, не сумевший разобраться в своих чувствах. Я не стал бы тебя винить, если бы ты прогнала меня с глаз долой, — хрипловато произнес он.
— Зачем стараться? Ты бы все равно не ушел.
У Остина напряглись желваки на скулах.
— Если тебе этого хочется…
Она покачала головой и, с трудом подавив волнение, тихо сказала:
— Я хочу снова быть Пейдж Уивер.
Он схватил ее в объятия, и все перестало существовать для Пейдж, кроме них двоих.
Когда же он наконец оторвал свои губы от ее губ, она призналась дрожащим голосом:
— Я так хотела ответить «да», но мне казалось, что жена тебе нужна только как девочка на побегушках, как нянька…
— Ты хочешь, чтобы я доказал, что мне нужна только ты?
Она остановила его:
— Дай мне сказать. Ты был прав, когда говорил, что я не поехала с тобой из эгоизма. Мама и правда нуждалась во мне, но я осталась не поэтому. Ты уже тогда очень изменился. Становился все отчужденнее. Ведь в новой работе не было ничего особенного, разве что она была труднее. Дольше рабочий день, нужно проявить себя, а значит, меньше времени остается для меня, — она глубоко вздохнула. — Будь у меня уверенность, что я нужна тебе, я бы боролась, но мне казалось, тебе нет до меня дела, Остин. Так уж лучше остаться с мамой, которой я нужна.
— Ты нужна мне, — прошептал он. — Не на словах. Не для того, чтобы скрашивать мне жизнь. Не в качестве няньки. Ты нужна мне, Пейдж, — моя жена, возлюбленная, моя любовь. Не надо было мне бросать тебя…
— Но тогда у нас не было бы Дженнифер, — тихо напомнила она.
— У нас? Не думал, что так обрадуюсь от твоих слов. Я никогда не переставал любить тебя, но никогда не любил тебя так, как сейчас.
Прошло немало времени, прежде чем Пейдж игриво потрепала мочку его уха:
— Не хотелось бы казаться практичной, но время летит, а мне нужна машина. Хоть Бен Оркут и торчит у нас день-деньской, не могу же я рассчитывать на его машину.
— Неужели и вправду?
— Сегодня принес попкорн и кассету с видеофильмом, а уходя, я слышала, как мама смеялась.
Мне казалось, она разучилась смеяться. — Пейдж подавила волнение. — Прости, я опять о маме…
Остин покачал головой.
— Не извиняйся. Я ревновал к Эйлин, но теперь я рад, что ты всегда будешь нужна ей. Хотя, может, все обернется и по-другому.
Пейдж подавила подступающие слезы.
— А как насчет аренды машины…
— Это ни к чему.
— Тебе хочется кружить поблизости все выходные и быть моим личным таксистом?
Что было бы не так уж плохо, подумала она.
— Если пожелаешь… Но твой «минивэн», думаю, уже у твоего дома. Куда я и приказал его доставить.
Она уставилась на него.
— Ты приказал отбуксировать мою машину? И свалил вину на охрану?
— Ну надо же мне было поговорить с тобой, — резонно заметил он. — Разве плохо придумано?
Пейдж улыбнулась и покачала головой.
— Калеб как в воду глядел: чего бы Остин ни пожелал, все равно добьется.
— И, — прошептал он, еще крепче прижимая ее к себе, — не выпустит из рук.
