– Ты не ответила на мой вопрос, Флоренс! – В голосе Константина звучали настойчивые нотки.
После того как сегодня днем он покинул ее спальню, Флоренс дважды становилось плохо.
Боль, казалось, достигала своего апогея. Но зачем ему об этом знать?
Она решительно тряхнула головой.
– Нет, Константин, не волнуйся. Со мной все в порядке.
Он осуждающе посмотрел на нее.
– Ах ты маленькая лгунья!
Флоренс вспыхнула.
– Константин, не надо…
– В этом я разбираюсь лучше тебя, я ведь все-таки врач. И я хочу обследовать тебя в больничных условиях. Не вздумай отказываться, Флоренс, дело, похоже, достаточно серьезное.
С собственным здоровьем нельзя шутить… И не стоит улыбаться. Выглядит довольно вымученно.
– А что мне остается? Плакать?
– Поплачь, если тебе хочется. Ты слишком сдерживаешь свои чувства.
– И это говоришь ты – само воплощение спокойствия и самоконтроля!
– Я изменился, Флоренс. Я никогда больше не смогу быть спокойным в твоем присутствии!
От удивления глаза молодой женщины широко распахнулись. Что это с ним?
– Знаешь, как-то странно слышать такое от тебя, – медленно произнесла она в ответ.
– Константин! Ты все-таки приехал! Как я рада, что тебе удалось вырваться!
К ним стремительно приближалась Джиллиан. Глаза ее блестели, щеки раскраснелись от выпитого вина и всеобщего внимания.
– Я тоже рад видеть тебя, дочка, тем более такую радостную и счастливую!
Константин раскрыл ей навстречу объятия, и Джиллиан порывисто прижалась к его груди.
– Hy-ну, девочка, не так бурно! Ты стала старше на год, пора становиться степеннее!
«Дочка»… Это слово эхом отдалось в голове Флоренс. Ах, если бы все было действительно так!.. Но тогда Джиллиан не смогла бы обручиться с Донадье и не была бы так бесконечно счастлива. Вот ведь иронии судьбы, подумала Флоренс и грустно улыбнулась.
Джиллиан взяла Константина за руку и потянула за собой, чтобы представить своим друзьям. Но он вежливо высвободился, пообещав присоединиться к ним чуть позже.
– Чему ты улыбаешься? – спросил он Флоренс.
– Я подумала, что ты, как всегда, остался в выигрыше. Когда Джиллиан выйдет за Донадье, она навсегда останется в твоем доме. Так что ты не зря назвал ее дочкой, – съязвила Флоренс.
– Не надо цепляться к словам. Она мне падчерица, ну и что из этого? Что это меняет?
Когда они поженятся… Господи, что с тобой?
Константин остановился на полуслове и наклонился к Флоренс, внезапно схватившейся рукой за правый бок. Острая боль пронизала все ее существо. Она вскрикнула и покачнулась. Константин подхватил ее под локоть и бережно повел к выходу.
– Флоренс, дело принимает серьезный оборот!
Вообще-то она всю неделю плохо себя чувствовала. Но, не привыкшая болеть, просто не хотела себе в этом признаваться. Да и когда ей было думать о себе? Сначала на нее разом свалились три свадебных заказа, затем – известие о помолвке дочери, потом – скандал. И все это сопровождалось переживаниями, плохими воспоминаниями, скверными мыслями, дурными предчувствиями… Сколько на свете вещей, и не материальных, готовых истерзать человеческую душу!..
– Как давно начались боли? – Константин пытливо вглядывался в ее посеревшее лицо. – Сейчас пока рано ставить окончательный диагноз, но после тщательного осмотра…
– Никаких осмотров! Не придумывай, Константин! Если уж дело дойдет до обследования, я обойдусь без твоей помощи – это сделает мой лечащий врач.
Боль слегка отступила, тошнота прошла, и Флоренс облегченно перевела дыхание.
Но Константина было трудно переупрямить.
– Твой врач не успеет тебя обследовать, – решительно произнес он, – потому что мы сию же секунду отправляемся в больницу. – Она хотела возразить, но он строго предупредил:
– Не спорь со мной, Флоренс, это бесполезно.
– Но, Константин, о какой больнице может идти речь? Это же смешно. Как раз сейчас…
– Не надо упираться, ты просто не понимаешь всей серьезности положения, – прервал ее Константин. – Вчерашнее шампанское могло смазать истинную картину заболевания. Не берусь пока утверждать с полной уверенностью, но думаю, что у тебя воспаление аппендикса.
Она недоверчиво посмотрела на него. Только этого не хватало! Может, он шутит?
Но Константин явно был не намерен шутить.
– Будем надеяться, что это аппендицит, а не что-нибудь похуже.
Похуже? Но что может быть хуже! Если его диагноз верен, операция выведет ее из строя на несколько недель. Магазин придется оставить на Викторию. А Джиллиан? А отец?
Нет, это просто невозможно!
– Острый аппендицит, – закончив осмотр, уверенно произнесла миловидная женщина-врач, обращаясь к Константину. – Налицо все признаки. Классический случай, прямо как в учебнике.
Флоренс окончательно сникла. «Классический случай». «Прямо как в учебнике»! Что же ей теперь делать?
Во время осторожного, но достаточно болезненного осмотра она старалась не смотреть на Константина. И прилагала поистине героические усилия, чтобы не закричать от боли, но все-таки не смогла удержаться и пару раз вскрикнула…
Когда они наконец доехали до больницы, боль стала такой нестерпимой, что Флоренс начала терять сознание. Словно сквозь пелену она видела, как засуетился персонал приемного покоя, узнав в Константине ведущего хирурга больницы. На вопрос медсестры, как зовут больную, он ответил: «Флоренс Стормволл», – чем вызвал неудовольствие последней.
Но когда он объявил, что приходится ей мужем, силы окончательно покинули молодую женщину и она промолчала.
В смотровую он внес ее на руках, уложил на кушетку и послал за своей ассистенткой доктором Мэйсон для немедленного осмотра пациентки. Доктор оказалась эффектной женщиной лет тридцати семи-тридцати восьми.
Флоренс не удивилась – Константин любил окружать себя красотками.
Но доктор Мэйсон была так внимательна и заботлива, что Флоренс сразу прониклась к ней симпатией.
– Кто будет оперировать? – спросила она Константина.
Он посмотрел на Флоренс, лежащую на кушетке, и пощупал ее пульс.
– Оперировать будешь ты, я проассистирую, – не оборачиваясь, бросил он через плечо.
– Хорошо. – Доктор Мэйсон коротко кивнула. – Пойду распоряжусь, чтобы подготовили операционную.
И она направилась к двери.
– Ничего себе, хорошие у вас тут порядки, – проговорила Флоренс через силу. – Обсуждаете, кто из вас будет меня резать, как будто меня здесь и вовсе нет. А меня вы спросили? Может, я не согласна на операцию?!
