Джесси задержала дыхание. Неужели он хочет взять на работу всех?
— По словам Уолтера, Луис будет ведущим лицом рекламы. И сама идея о привлечении молодежи к подобной работе нам понравилась. Может, я смогу обеспечить работой их всех…
— Отличная идея! — с энтузиазмом подхватила она.
— Правда, двое из них еще учатся, но в каникулы смогут работать полное время, а во время учебного года — после занятий. Мы никогда не нанимали людей с неполным рабочим днем. Стоит подумать о программе подобного приема на работу для молодежи. Ограниченной программе.
— Пусть так, — согласилась Джесси. — Зато когда они закончат школу, ты получишь полноценных сотрудников с опытом работы.
— Если они согласятся, конечно. Я позвоню в нашу социальную службу, и они сразу же свяжутся с тобой.
— Ты же учитель этих ребят, значит можешь за них поручиться. И внести несколько предложений о приеме на работу. Потраченное время можешь смело записывать на мой счет.
— Нет, работа с детьми всегда была бесплатной. Это мой пропуск.
— В любовь. Нельзя же только брать. Мы должны что-то отдавать, причем бескорыстно.
Джесси и в самом деле может многое дать, подумал Макс.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
— Самый отвратительный способ потерять целый день! — проворчал Макс, взглянув на толпу перед входом в отель.
Он нервно дернулся, едва не пролив чай из чашки, которую держал в руках.
— Осторожнее. Разлитый чай может стать поводом для скандала. К тому же ковер слишком дорогой, чтобы хозяева помогли тебе замять конфуз.
Макс насупился.
— Собственноручно бы придушил садиста, который придумал чаепитие! А это, черт возьми, что такое?
Он взял маленький бутербродик с тарелки и уставился на него.
— Огурец и салат. Традиционная закуска к чаю.
— Да этим бы даже дистрофик не наелся. Хорошо, что я не голоден. Впредь категорически отказываюсь ездить на такие штуки. Помещу этот пункт в брачный договор.
— Ты постоянно добавляешь все новые и новые пункты, так тебе придется до конца дней составлять эту брачную энциклопедию. Я бы на твоем месте так не волновалась, такие мероприятия мало кому нравятся. И тебе не придется на них ходить по меньшей мере до тех пор, пока дети не пойдут в школу.
— А это тут причем?
— Многие учителя считают подобные чаепития лучшим способом проведения родительских собраний.
— Мои дети не пойдут в подобную школу! Если учителя так истязают родителей, то что же они делают с беззащитными учениками!
— Ты видно не представляешь, какие сейчас ученики, раз называешь их беззащитными. Чаепития же обеспечивают неформальное общение. Эдакий вариант вечеринок с коктейлем.
— А мне и коктейли не нравятся! Назови хоть одну причину, по которой нормальный человек стал бы пить эту мерзкую отраву и есть эти жуткие сандвичи!
— Может, некоторым не хватает общения. Может, у них много свободного времени. Кто их знает… Во всяком случае во время таких вечеринок ты можешь оценить других.
— Уверен, что люди воспринимают тебя согласно твоей собственной оценке.
— Но если ты в это веришь, то почему пытаешься измениться ради брака?
— Не совсем так.
— Что именно? — спросила Джесси.
Макс долго смотрел в чашку.
— Моя мать была алкоголичкой. Принимала наркотики, когда у нее были на них деньги. Шлялась по мужикам. Можешь представить, какое клеймо было на мне с детства. Я поклялся, что мои дети не испытают ничего подобного. Они будут гордиться матерью.
Джесси вздрогнула. Детство Макса было таким же, как у нее самой! Она попала в приемную семью, когда мать оказалась за решеткой. А он остался совсем один. И все же Макс избрал неверную тактику. Давно пора прекратить видеть жизнь глазами страдающего ребенка.
— Лучше бы ты поклялся дать детям родителей, которые любят их и друг друга.
— Сомневаюсь, что детям есть дело до отношений между родителями. Дети удивительно эгоцентричны.
Джесси замерла, вспомнив виноватое лицо матери. Может, она сама повела себя эгоистично, отказавшись ее выслушать? Но девушка поспешно отогнала эту мысль.
— Уверяю тебя, несмотря на свой эгоцентризм, дети очень тонко чувствуют атмосферу в доме. Им будет трудно жить с родителями, которые не любят друг друга.
— Осторожнее, у тебя появляются романтические представления.
— А ты говоришь так, словно в детстве пересмотрел телевизор. Тогдашние представления о жене-домохозяйке устарели, Макс.
— Я понимаю, что таких героинь уже нет. Но почему у моих детей не может быть матери, которая будет встречать их дома с блюдом печенья? Какая разница, кто его пек! Она должна уметь выслушать, посочувствовать, дать совет. Я же не могу сделать этого сам, я ничего не знаю о воспитании детей. Мне нужна жена, у которой было нормальное детство!
— Что ты понимаешь под словом «нормальное»? Большинство из тех, кого мы видим на вечеринках, были воспитаны нянечками и учителями. Ты того же хочешь для своих детей?
— Нет, но…
— Боже, надеюсь, мы никому не помешаем, — сладко улыбнулась подошедшая сзади Натали. — Мне кажется, вы слишком увлеклись беседой.
Джесси прикусила язык, чтобы не сказать какую-нибудь колкость. Разумеется, позади Натали стояла смущенная Онория.
Глаза девушки гневно сузились, когда она увидела, какими голодными глазами Натали смотрит на Макса, который вежливо встал при появлении дам. Да, с его манерами действительно все было в полном порядке.
Джесси сжала зубы, когда женщина протянула руку и провела по галстуку Макса. Интересно, что чувствует он сам? Лицо миллиардера было непроницаемым.
— Я вижу, вы пришли сюда за тем же, что и мы, — блондинка взглянула на их чашки.
— Да, — вымученно улыбнулась Джесси.
Натали грациозно опустилась на диван напротив, Онория последовала ее примеру.
— Можешь пить чай, дорогая, мне хочется еще мартини с яблочным соком. Я сегодня прошла наверное миль пять. Только посмотрите на мои бедные ножки!
Женщина вытянула стройную ногу прекрасной формы, давая Максу возможность как следует рассмотреть ее.
— Когда в следующий раз пойдете гулять, надевайте кроссовки, — со сладенькой улыбочкой посоветовала Джесси.
— Как неженственно! — поморщилась та.
— Прогулка?! — театрально поразилась девушка.
— Нет, кроссовки! Они же такие… нелепые!
