Но, когда он заговорил снова, его голос звучал мягче:
— Не вынуждай меня быть жестоким, Тэсса. Если пообещаешь, что не сбежишь, я развяжу тебя.
Гордость не позволила ей сдаться.
— Меня нельзя заставить обещать что-либо, — ответила она.
— Ну что ж… Тебе придется испытывать неудобства. Ты сама так решила, — с явным сожалением произнес Тревенан и отвернулся, а Тэсса снова прижалась щекой к столбу.
Она смотрела, как он рылся в седельной сумке, как доставал оттуда свое пальто, как снова приближался к ней. Она вздрогнула, ощутив на плечах мягкую теплую ткань, и тут же попыталась сбросить с себя пальто. Однако на этот раз победил разум. Пальто было сухим, к тому же скрывало полуобнаженное тело от пытливого взгляда Росса. Правда, он сказал, что не считает ее женщиной, поэтому она с равным успехом могла завернуться в грубую мешковину, но под рукой оказалось только его пальто, и Тэсса воспользовалась им без дальнейшего сопротивления.
Он, казалось, ждал от нее слов благодарности, и она в конце концов выдавила короткое:
— Спасибо…
При этом она смотрела куда-то вдаль, словно благодарила вовсе не его. Росс как-то странно хмыкнул, отвернулся и направился к выходу.
Связанная и лишенная возможности защитить себя, Тэсса едва не впала в панику. Она с облегчением вздохнула, когда спустя несколько минут Росс вернулся, таща груду щепок и обломков штакетника. Он не сказал, где их взял, а она ни о чем не спросила. Подбросив дров в огонь, Тревенан полез на чердак, и вскоре из открытого люка полетела вниз, кувыркаясь в воздухе, охапка сена. За ней вторая, третья…
За несколько минут Росс превратил унылую лачугу в подобие жилища. Огонь весело полыхал под железной решеткой, на лестнице, повернутой боком к очагу, сушилась одежда, а на полу толстым пахучим слоем лежало сено, образуя удобную постель.
Наблюдая за Россом, Тэсса пыталась угадать его дальнейшие действия: оставит ли он ее привязанной к столбу на всю ночь, а сам растянется на мягкой постели из сена, или же развяжет ее и… Про это она старалась не думать.
Поймав на себе ее взгляд, Росс подошел к столбу. К ее огромному удивлению, он принялся развязывать ее.
— За навесом, где стоят наши лошади, находится уборная, — сообщил он, — но туда ходить не рекомендую. Я отведу тебя в более удобное место.
Ей почему-то в голову не пришло, откуда он узнал самые сокровенные ее мысли, и довольно резко ответила:
— Я не нуждаюсь в сопровождении, в такие места обычно ходят одни.
— Тогда пообещай, что не сбежишь, — потребовал Росс.
Отказавшись однажды, Тэсса считала своим долгом стоять на своем.
— Я же вам сказала, что меня нельзя заставить обещать что-либо, — упорствовала она, с презрением смотря на Росса.
— Пускай будет так. Не стоит терять время. Пошли, — кивнул тот, пропуская Тэссу вперед.
Он подвел ее к кустам и отвернулся, оставаясь неподалеку.
Возвращаясь в дом, Тэсса явственно ощущала, как от стыда ярко пылают ее щеки, но, узнав, что ей придется делить с Россом соломенное ложе, да еще привязанной к нему, она страшно побледнела.
Это было крайне унизительно, но одного-единствен-ного взгляда на его мрачное лицо оказалось достаточно, чтобы она даже не пыталась возражать. В случае сопротивления он применит силу (Тэсса в этом не сомневалась), но пока Росс все еще ждал, что она не выдержит и пообещает ему подчиниться, и тогда он предоставит ей относительную свободу. Пускай ждет сколько угодно!
Презрительно улыбаясь, она протянула ему руку, и он затянул на ее запястье кожаную петлю, второй конец ремня привязал к собственной руке, сорвал с плеч девушки пальто и велел ей ложиться.
Она неуклюже заползла на сено, все время чувствуя рывки петли на руке, Росс же, последовав за ней, лег рядом и накрыл их обоих своим пальто и плащом. Тэсса свернулась калачиком, стараясь держаться подальше от него, но Росс пододвинулся поближе, обнял ее за плечи, и сквозь тонкую сорочку и панталоны Тэсса ощутила тепло, исходящее от его упругого и могучего тела.
Это было невыносимо. Они лежали, слишком тесно прижимаясь друг к другу. Она всю ночь не сомкнет глаз… Но скажи она хоть слово, Росс окончательно уничтожит ее каким-нибудь замечанием по поводу ее пылкого воображения. Он достаточно ясно выразился, говоря, что считает ее ребенком и не прикоснется к ней даже в том случае, если она сама предложит ему близость. Тогда почему она не может оставаться такой же равнодушной, как он?
Наконец усталость взяла верх, и Тэсса закрыла глаза. Мысли путались, ей казалось, что слишком уж она подозрительно относится ко всему. Почему нельзя доверять Россу?.. Но Поль уже преподал ей урок… А дедушка?.. И леди Сэйл?..
* * *
Росс, стиснув зубы, пытался не обращать внимания на затекшую руку, которая доставляла ему массу неудобств. «Ну и ночка, да еще, черт знает, когда все это кончится», — думал он, злясь на себя за свою же неосмотрительность. Никогда еще ему не приходилось играть роль евнуха, когда рядом спала очаровательная женщина, но обстоятельства вынуждали изображать безразличие. Это была настоящая пытка.
Прошлой ночью, хотя они и делили одну спальню, Росс без труда сохранял спокойствие, не подозревая, что скрывает скромное Тэссино платье. Сегодня, срывая с девушки мокрую одежду, он рассчитывал увидеть плотную льняную сорочку и множество белых накрахмаленных нижних юбок и почти оторопел, когда перед ним вместо целомудренной девушки-англичанки предстала кокетка-француженка в оголявшем грудь тонюсеньком белье и полупрозрачных шелковых панталонах. Правда, судя по ее ночной рубашке с оборочками и рюшками, он мог бы догадаться еще вчера, но… такое ему в голову не пришло. Теперь при одной мысли о спящей рядом Тэссе его бросало в жар и кровь приливала к животу. Он пришел в ужас от неожиданно резкой реакции собственного тела на присутствие рядом Тэссы Лоример.
Не помогло напоминание о том, что Тэсса, хоть и отличается редкой красотой, вызывает у него сильнейшее раздражение. Она бросает ему вызов по любому поводу. Она — прирожденная мятежница, не поддающаяся ни на какие уговоры и не признающая никакой аргументации. Тэсса Лоример уступала только перед грубой силой и непреклонной волей, подавляющей ее собственную.
Да, Тэсса доставила и еще доставит ему массу хлопот. Росс тяжело вздохнул. Если его бабушка когда-нибудь узнает, как жестоко обращался он с этой хрупкой девочкой, она огорчится, но скорее всего не поверит, что он на такое способен. Ее Росс, безгранично любимый внук, всегда почитал женщин. Даже в порыве самого праведного гнева он бы никогда не поднял руку на представительницу прекрасного пола. Но ему до сих пор не приходилось встречать женщину, которая бы возненавидела его так сильно, что желала бы ему смерти.
В течение нескольких минут он пытался разжечь в себе чувство праведного гнева, вспоминая, как Тэсса криком старалась привлечь внимание французского патруля, но так и не смог по-настоящему разозлиться на нее. Вместо этого, к своему ужасу, он обнаружил, что в нем нарастает совсем иное желание.
