— Какое оригинальное сочетание, — заметила Норма, кивком указав на шишечки хмеля рядом с зелеными пока еще гроздьями. — Мне нравится и это. — Она указала на цветок хмеля, который улегся на пятипалый лист винограда, как на ладонь.
Шейла согласилась и принялась рассказывать о том, какого петушка добыл Сокол Эдвин.
— Что ж, ты должна его похвалить, — сказала Норма.
— Я так и сделала. Но… Я не знаю, чей петушок и что у него за хозяин.
— Полагаю, тебе не стоит думать об этом. — Норма отпила глоток вина.
— Пустить на самотек?
— Вот именно.
— А если…
— Тогда и станешь об этом думать.
— Как приятно получить подтверждение собственным тайным желаниям. — Шейла засмеялась, отпивая из бокала глоток свежевыжатого морковного сока. — Так что же, теперь твои волосы в полном порядке?
— Я думаю, — кивнула Норма. — Доктор научил меня, как можно проверить.
— Как? Говори! — Шейла провела рукой по своим густым волосам. Сейчас они спускались до плеч, обтянутых желтым топиком из тонкого хлопка.
— А вот как. — Норма схватила прядь волос и сильно дернула. — Если у тебя в руке осталось не больше шести волосков, то все в порядке. Ты не облысеешь, сказал мне доктор.
— А если семь?
— Тогда готовься к долгой и упорной борьбе за свою шевелюру.
— Но твои, как я вижу, держатся крепко. Ты не выдернула ни одного!
— Чтобы они держались еще крепче, я не стану отказываться от горячего, — засмеялась Норма. — Что у тебя приготовлено? Уж не тот ли самый петушок?
— Н-ет, — простонала Шейла. — Тот петушок избавил меня от необходимости готовить ужин Соколу Эдвину.
— Вот видишь, положительные эмоции без конца, — заметила Норма.
— Ты думаешь, у меня на ранчо водятся только соколы? Не-ет. Наш Питер завел уток.
— Ты участница утиного праздника? — Лицо Нормы стало серьезным, как будто она ожидала ответа от Шейлы. — Скажи мне честно и без утайки.
— Утиный праздник? — повторила Шейла, как-то сразу подобравшись от серьезного тона Нормы. — А… я не знаю ничего о нем.
Она смущенно смотрела на Норму секунду-другую, потом заметила, как вокруг ее глаз собираются морщинки и большие карие глаза готовятся спрятаться в них. Шейла догадалась, что Норма шутит, но… может быть, на самом деле она что-то упустила?
— Ты ничего не упустила. Ты сама не понимаешь, как правильно ты выбрала блюдо! — Норма захлопала в ладоши.
— Но откуда ты знаешь об утином празднике? — не отступала Шейла.
— Много читаю, — фыркнула Норма. — Перед отъездом к тебе мне попалась на глаза газета, где написано, что в эти дни августа проходит утиный праздник в штате Луизиана.
— Луизиана! — воскликнула Шейла. — Но мы с тобой сейчас обедаем в Калифорнии!
— Я думала, что штат Луизиана для нас обеих кое-что значит, — заметила Норма.
Шейла на секунду замерла, потом энергично закивала.
— Да. Я помню. Тот шкаф с деньгами приехал из Луизианы. Тот самый, который нас с тобой окончательно подружил.
— Значит, в глубине твоей души память об этом штате сохранилась, и она подтолкнула тебя к тому, чтобы в праздничный для Луизианы день мы с тобой вспомнили о ней с помощью утки! Тащи скорее! — потребовала Норма.
Шейла подскочила и метнулась в дом, в кухню.
— Я поджарила ее с инжиром и в яблочном соусе! — вернувшись, объявила она, опуская на стол большое блюдо.
— Какие крупные у тебя на ранчо утки, — похвалила Норма.
Шейла засмеялась.
— Если не смотреть на тебя, а только слушать, можно подумать, что за столом сидит прожорливый гигант, а не миниатюрная женщина. Куда в тебя входит?
— Все сгорает, Шейла, — фыркнула Норма. — О-ох! — протянула она, попробовав кусочек мяса. — Как замечательно иметь ранчо.
— А как хорошо на нем жи-ить! — подхватила Шейла.
— Знаешь, я не прочь как-нибудь прокатиться вместе с тобой в Луизиану, — сказала Норма, отодвигая от себя тарелку.
— Давай, — согласилась Шейла. — Мы можем взять с собой Сокола Эдвина.
— Да, чтобы уж точно остаться с добычей, — согласилась Норма. — Отличная мысль…
Десерт гостье тоже пришелся по душе, особенно она оценила то, что он был не менее интересным, чем все остальные блюда, которые приготовила Шейла. Для Нормы это особый знак — обычно женщина вдохновенно стоит у плиты, когда у нее на душе легко и спокойно. Разве стала бы прежняя Шейла печь воздушные профитроли и начинять их домашним мороженым? Никогда в жизни.
— Шейла, я просто любуюсь тобой, — сказала Норма, и в ее голосе было что-то такое, отчего Шейла вздрогнула.
— Любуешься? — Она слегка нахмурилась.
— Да. Как своим удачным произведением.
Шейла тихо засмеялась.
— Я понимаю. Ведь ты…
— В какой-то мере — я. Но все главное сделала ты сама. Я рада. — Норма улыбнулась. Ее глаза были томными от сытости, ее взгляд медленно прошелся по лицу Шейлы. — Я буду приезжать к тебе почаще, — пообещала она.
— Всегда рада, — поспешила ответить Шейла.
— И очень скоро, — продолжала Норма все тем же ленивым тоном, — я приеду к тебе по очень важному случаю.
Шейла подобралась, как кошка, готовая к прыжку. Норме показалось, что даже золотистые волоски на руках вздыбились. Она тихо засмеялась.
— О, не напрягайся. Это будет очень важное событие, Шейла.
— Ты думаешь, меня все-таки ждет судебный процесс из-за петушка, которого добыл Сокол Эдвин?
— Я не о том, — все тем же тихим голосом говорила Норма. — Я о другом важном событии в твоей жизни, Шейла.
— Но что еще может произойти? — Глаза Шейлы заблестели. — Ты думаешь, мой Эдвин победит в состязаниях, которые наш клуб собирается устроить для молодых соколов?
— Ах нет. — Норма покачала головой, ей доставляло удовольствие поддразнивать Шейлу.
— Тогда — что?
Норма засмеялась.
— Скажу, когда ты принесешь кофе.
— Я сделаю это сейчас же. — Шейла вскочила.
Шейла принесла кофе и бутылку французского бренди «Три бочки».
— Никогда не пробовала такого.
— Еще бы. Это подарок, — сказала Шейла. — Подарок самого настоящего французского мужчины. — Она засмеялась, и ее щеки порозовели.
— Вот как? И ты до сих пор хранила ее?
— Для меня это как воспоминание о том дне, когда… — Шейла посмотрела на Норму, — когда мне снова было приятно говорить с мужчиной.
