– Вам никогда в голову не приходило, – полюбопытствовал коп, – что не стоит на такой скорости врываться на полицейский участок?
– За мной шла погоня.
– Кто же за вами гнался?
– Один тип, который хотел купить наркотики у моей бывшей подруги.
Как только я это сказал, сразу понял, что тупей меня в Бейкерсфилде никого нет, хотя многие претендуют на чемпионскую ленточку.
– Вы наверняка догадываетесь, – продолжал он, – каким будет следующий вопрос.
– Керри Кацумата.
– Знакомая личность.
– Она больше не торгует. Сама даже не принимает.
– Тоже знаю. По крайней мере, думал, что знаю. Он жестом отмел меня в сторону и осмотрел машину.
Потом уточнил:
– А вы? Употребляете? Зачем кому-то гнаться за вами, черт побери?
– Я с ним столкнулся, выезжая задом с дорожки у трейлера Керри.
– Пили?
– Пока нет.
Я услышал шорох пакета, прежде чем увидел его в руках полисмена.
– А это что?
– Деньги.
– Грязные? Полученные за наркотики?
– Просто деньги.
– Сомневаюсь. Пройдемте.
Я вышел на административный свет. Флуоресцентные лампы освещали участок, словно он представлял собой бюрократические небеса. Мы уселись в кабинке 12В. Я объяснил, откуда деньги. Полицейский записал показания.
– Она не торгует, – настаивал я. – Сама дала мне деньги. Они теперь мои.
– Не учли возможности, что это наши деньги – грязные?
Теперь я попал в их список. И сам их добавил к собственному списку: Деннис, САВАК, парень в надетой задом наперед бейсболке, полиция штата, Рози, Мэри, Азаль и, после того как копы к ней заявятся, Керри.
– Наверно, попозже отправитесь в трейлер? – спросил я.
Коп взглянул на меня и качнул головой.
– Не попозже. Ребята уже там. Она нам только что звонила. Что это был за тип? Фамилию знаете?
– Нет. Может, Керри знает.
– Номер машины?
– Вообще не видел табличку.
– Какой марки машина?
– В марках я не разбираюсь. Маленькая, зеленая.
– Господи Иисусе.
Он вытряхнул из пакета деньги и пересчитал.
– Две тысячи двести двадцать три доллара. Любопытно, сколько двоек. Знаете, какой сегодня день?
– Вторник.
– Второй день недели. – Он послюнил палец, отсчитал двести долларов, протянул мне. – Депозит. За остальными вернетесь, когда мы их проверим. Или Керри сама заберет.
– А когда…
– Ш-ш-ш. Следующий вопрос стоит две тысячи долларов, которые я вам пока не вернул.
Я проехал полмили и встал на дороге, нацелив нос машины на солнце. На капот сели пчелы, желая проникнуть внутрь, поэтому я не выключил кондиционер, оставил включенным мотор, который работал на деньги, брошенные в щель автомата на бензозаправке. Свидетельство коварного заговора, который разгадывала Керри, – любезность Саудовской Аравии, донесшаяся через полмира до американской пустыни.
Совесть велела вернуться к ней, но вопрос стоял так: беги или дерись, а наркоманка в паре с алкоголиком не крепче каждого в отдельности. Нервная система грохнула, рассыпая страх. В страхе я представил себе птичку-рыбку, парившую надо мной со словами:
– Катись, парень, проваливай!
Что такое трусость и смелость – химические реакции? Если так, то мне требуется переливание крови, потому что я снова бегу. От совести было мало толку. Она говорила о том, чего я уже точно не сделаю.
Потом рядом с пчелами уселась настоящая птичка – библейский знак, сказал бы кто-нибудь другой. Я нажал на гудок.
– Пошла к чертям.
Может, поехать домой? Но при мысли о Рози я съежился, словно она и за столько миль могла хлестнуть меня ремнем.
Птичка вернулась. Пришлось прогудеть десять раз, прежде чем совсем улетела. Несколько пчел раскисли на капоте, слишком утомленные, не в силах умчаться с жужжанием, не успев вонзить жало.
Мне что-то нужно. У меня одна задача. Без нее остается вернуться назад, но дом, где царит хаос, вообще не дом, там не ждет приветливая перина. Он становится больницей. Я бы поблагодарил медперсонал за заботу, но изо всех сил ждал выписки.
– Прощайте, сестра Рози. Я – Одиссей, не готовый ржаветь от безделья, хотя мои знания утекают с каждой секундой.
Я поехал к «дому отдыха», где впервые встретился с Керри. Кредитной карточки у меня не было – Рози еще до женитьбы потребовала уничтожить ее, – поэтому я заплатил за ночлег. Войдя в номер, увидел в постели Керри. Потом она растаяла.
Я включил в розетку ноутбук, подзарядил, пока дисплей не засветился. Там оказалось единственное сообщение, на этот раз от имени ПРОЙДОХА-ДЖОНТОМАС: «Ты меня еще не нашел? Я тебе ничего не скажу. Может, вернешься домой, чтоб я тебя сама нашла? Обоим будет легче. И еще: если скоро меня не найдешь, я покончу с собой и свалю на тебя. Не спрашивай как. Сумею. Тут кругом твои отпечатки».
Ох. М-м-м.
Той, кто это пишет, известно, что я уехал из дома. Известно, что я ее ищу. Значит, вполне могла написать какая-то женщина, у которой я уже побывал, только точно не скажешь, кто именно. Мэри подозревать неразумно, если только она в день моего визита не отправилась в другое место, чтоб послать сообщение по электронной почте, захватив с собой коробку с яйцами для отвода глаз – хитрая уловка. Хотя тут же явился Хесус, отлично осведомленный о коробке. Керри уверена, что нашла утешение в бамперной наклейке, была ко мне добра, вдобавок мы не совершили того, что закон природы считает кровосмешением. Остается Азаль. По-моему, также нельзя исключать Денниса Грозного и САВАК.
Невозможно ехать домой. Что-то происходит. Я по-прежнему верю – что б это ни было, все равно лучше, чем ничего. А как только упал на матрас, почувствовал приближение четырехбалльного землетрясения.
Землетрясение в четыре балла
Нам, паукам, приходится лезть по сотканной паутине.
Добрались до Луны, но по-прежнему держимся за слова, услышанные в пустыне.
Не хотим разгонять колдовские чары мертвецов,
Не обращаем внимания на подсказки в клубах
реактивного выхлопа, на сверхзвуковые секреты.
Это что, рукотворная трещина? Я для этого слитком стар.
Пришел час: вот что тебе приказано сделать.
Одиссей, я в восторге от твоей последней задачи,
Но на этот раз сам призван на службу, пустился в свое путешествие.
