— Но он прав, — не согласилась Ханна. Ей и самой показалось странным, что они с Малкольмом в кои веки сошлись во мнениях. — Смеркаться начнет часа через четыре, не раньше. И нам на самом деле следует поторопиться, чтобы покончить со всем до наступления темноты.
Ирэн отряхивала пыль с брюк.
— Ну что же, ладно. Если все завершим до вечера, обещаю выставить вам две заветные бутылочки «Шато-пижо». Специально держала для особых случаев. Нужную температуру гарантирую. Согласны со мной?
Наступавшую ночь встретили пением и смехом. Вкусная еда и обещанное Ирэн вино сделали свое дело. Даже взвинченный весь день Малкольм и тот встал, пошатываясь, и принялся потчевать компанию любимыми анекдотами. Все они без исключения были с бородой, однако артистизм руководителя съемок заставил присутствующих хохотать в буквальном смысле до упаду — Ханна, доведенная до ручки жарой и вином, от смеха свалилась со стула. Затем последовала музыкальная часть: Патрик, Ирэн и Альберт спели что-то из Гершвина, что еще более воодушевило присутствующих. Умиротворения ради Альберт сыграл несколько вариаций на тему «Острова Канталупа» Херби Хенкока. Ему энергично помогал Патрик, отбивавший ритм на котелках для варки. Крис удивил всех фокусами с исчезновением и появлением различных предметов, среди прочего он извлекал куриные яйца из-за ушей Ханны и Ирэн. Когда же Абду заикнулся, что, дескать, яйца похищены из тщательно упрятанных им лично запасов провианта, задетый за живое Крис бросился к Абду, намереваясь проучить наглеца, а тот, хохоча, стал убегать от него, нарезая круги вокруг палатки. Даже туареги, за день отмахавшие не одну милю по горам в поисках мятежников, и те нашли силы прийти на представление и веселились вместе со всеми. Действо достигло пика, когда все наперебой стали упрашивать Ханну продемонстрировать им что-нибудь занятное. Та вначале отнекивалась, но после того, как ей пообещали налить кружечку винца, махнув рукой, согласилась. Она решила дебютировать в роли гипнотизера, при условии что найдется доброволец. Единогласно избранный жертвой Малкольм отбивался руками и ногами:
— Нет уж, увольте! Оставьте меня в покое с вашей ерундистикой. Желаете видеть, как я встану на четвереньки, залаю, а потом буду служить, поднявшись на две лапки? Благодарствую, но это уж без меня. Я все-таки руководитель съемок и не могу ставить под удар свой авторитет.
Отказались наотрез выставить себя добровольцами и туареги. Их реакцию было легко объяснить — в этих людях глубоко засел атавистический страх перед подобными экспериментами. Ханна, не желая ставить их в неловкое положение, просто ткнула пальцем в Патрика.
— Вот кто будет добровольцем, — объявила она. — И спасибо за проявленную готовность.
Патрик недоуменно вертел головой.
— Но и я слова не сказал…
Его жалкие протесты потонули в гуле зрителей.
— Браво, парень, вот это я называю мужеством, — похвалил его Крис. — Жаль вот только, что я успел набраться, а не то всенепременно вызвался бы.
Патрик, смущенно улыбаясь, вышел вперед и неуклюже поклонился. Было видно, что и он в подпитии. Что ж, тем лучше, подумала Ханна. Это здорово упростит дело.
— Ладно, сами заставили. Поскольку я не знаю анекдотов, поскольку у меня ни слуха, ни голоса, я решила продемонстрировать вам нечто другое. А именно — силу внушения, — объявила она. — Прошу всех замолчать, прекратить курение, усесться прямо и сосредоточиться на мне и на нашем медиуме. Любое отвлечение может свести на нет эксперимент или, хуже того, повредить медиуму.
Собравшиеся были заинтригованы.
— Ты серьезно? — изумился Патрик. Ханна заметила, что у него побелел нос.
— Брось ты! Развлечения ради, — подмигнув, прошептала в ответ Ханна. — Так, а теперь попрошу всех присутствующих быть предельно внимательными. Патрик, сядь, пожалуйста, вот сюда, так чтобы я могла тебя видеть, и смотри мне прямо в глаза.
Ханна обладала врожденными способностями к гипнотическому внушению. Еще в детстве она не раз поражала сверстников умением долго смотреть немигающим взглядом. Позже, уже будучи студенткой, устраивала гипнотические сеансы, иногда служившие и небольшим приработком. Загипнотизировать кого-либо было для этой предприимчивой девушки сущим пустяком, если, разумеется, имелись соответствующие предпосылки. А нынешним вечером их было предостаточно.
Ханна расположилась рядом с газовым фонарем так, что узкая полоса света падала ей на глаза, а остальное лицо оставалось в тени. Сняла надетый на шею медальон с бериллом, с которым не расставалась, и подняла его над головой. Преломленный в гранях кристалла свет рассыпался на лицах зрителей сотнями разноцветных зайчиков. Этот прием служил дополнительным средством усиления внушения — ведь в толпе зрителей всегда найдутся скептики, и немало.
И Ханна заговорила. Голос звучал басовито и весомо. Медальон в ее руках закачался, как маятник.
— Патрик Флэннери, в пять стадий я введу тебя в состояние полной расслабленности, и ты будешь слышать только мой голос. Звук моего голоса перенесет тебя в глубины подсознания, а затем он, и только он, вернет тебя оттуда. Попрошу тебя полностью сосредоточиться лишь на моем голосе и на вот этом кристалле у меня в руках.
Первое — ты ощущаешь, как по твоему телу разливается тепло, как теплеют кончики пальцев. Ты полностью расслабился, но разум твой бодрствует и готов воспринимать…
Второе — тепло окутывает твой затылок, подобно теплой воде оно распространяется вниз по спине. Ты чувствуешь, как расслабились плечи. Как тяжелеют и слипаются веки…
Краем глаза Ханна заметила, как заволновались туареги, — Патрик на самом деле сидел с закрытыми глазами. Она почувствовала удовлетворение. Либо Патрик хороший актер, либо идеальный медиум.
— Третье — ты сейчас пребываешь в состоянии полного покоя. Ты чувствуешь разлившееся по телу тепло. Ты стал легким-легким и паришь, словно пушинка…
Четвертое — дух твой отделяется от тела. Ты все видишь и все слышишь. Твой разум бодр, ты способен вспомнить самые незначительные эпизоды из своей жизни. Назови мне свое имя и место, где родился!
Рот Патрика раскрылся, и он сначала едва различимо, потом все отчетливее заговорил. Голос его доносился словно издали.
— Меня зовут Патрик Джонатан Флэннери. Родился я в Бэлтинглэсе, у подножия гор Уиклоу-Маунтинс.
— Расскажи нам, что произошло в твой первый день в школе.
— Мои родители привели меня в начальную школу в Глэдстоун. Я был в школьной форме, и ботинки мои блестели, как металл, так я их надраил. Моя учительница миссис Драйен уже ждала меня. Ее черные волосы были строго зачесаны назад и собраны в тугой узел на затылке, а на носу у нее были очки в узкой серебряной оправе.
Ханна испустила глубокий вздох. Удалось! Как же пойдет дело дальше?
— Спасибо, Патрик. Все было очень хорошо. Теперь ты полностью расслабился и готов проникнуть еще глубже в подсознание. Подходим к последней и самой главной стадии нашего путешествия.
