– Но Юдифи-то зачем возвышение варяга?
– Юдифи нужна власть, ибо Карл уже стал взрослым. Пройдет год-два, и ему надоест опека матери. Тогда Юдифи в лучшем случае придется отправиться в монастырь. А ведь она молода, благородный Эд, и не привыкла к затворничеству. В конце концов, она может родить наследника и от варяга. Теперь ты понимаешь, зачем он подарил ей диадему, некогда украшавшую голову византийской императрицы?
Кажется, Бернарду удалось убедить в своей правоте Эда. Возможно, ему удастся убедить и епископа Драгона, но вряд ли король Карл поверит в предательство собственной матери. Скорее уж он заподозрит в коварстве самого графа Септиманского, который в трудный момент, накануне большой войны с императором Лотарем, пытается ослабить силы коалиции двух младших братьев, рассорив короля Карла с Воиславом Рериком. Пожалуй, многие сеньоры Нейстрии, Франкии и Аквитании поддержат в сомнениях своего короля, и тогда Бернарда Септиманского в лучшем случае ждет опала, в худшем – смерть от руки наемного убийцы или палача.
– Вполне возможное развитие событий, – согласился с Бернардом граф Эд. – Доказательств у нас никаких, а оклеветать можно кого угодно.
– И что ты предлагаешь делать?
– Прежде всего, не торопиться, – спокойно отозвался граф Орлеанский, подливая вина в кубок гостя. – У Юдифи и у нас один враг – император Лотарь, ибо пока он жив, все претензии Воислава Рерика на императорскую корону не более чем пустая блажь.
– А что будет после гибели Лотаря или его поражения?
– У нас будет законное право выступить против узурпатора и поддержать Каролинга в борьбе против Меровинга, благородный Бернард.
– Ты имеешь в виду Людовика Тевтона? – нахмурился граф Септиманский.
– Нет, дорогой Бернард, было бы большой глупостью, избавившись от Лотаря, сажать себе на шею Людовика. Мы поддержим именно Карла, но только в том случае, если он подтвердит права графов на владение землями, которыми мы сейчас управляем лишь по милости императоров и королей.
Гость отсалютовал хозяину кубком и восхищенно цокнул языком. В уме графу Эду не откажешь, вот только согласится ли император Карл с таким раскладом? Захочет ли он быть всего лишь игрушкой в руках могущественных сеньоров?
Граф Септиманский очень хорошо понимал трудность стоящей перед ним задачи. Карл был привязан к матери и не доверял сеньорам. Надо признать, что оснований для подобного недоверия у него было более чем достаточно. Не были для него секретом и, скажем так, неоднозначные отношения графа Бернарда и Юдифи.
Графу нужна была женщина, которая могла бы вытеснить из сердца Карла любовь к матери, и такая женщина под рукой у него была. Речь шла о Володраде. Однако Володрада была сестрой Раймона Рюэрга и явно плясала под дудку своего честолюбивого братца. Именно на честолюбии Раймона и собирался сыграть Бернард, дабы привлечь нужного человека на свою сторону. Конечно, Рюэрг мог быть посвящен в планы императрицы Юдифи, но опыт подсказывал Бернарду, что люди, подобные Раймону, крайне редко соглашаются таскать каштаны из огня для других и предпочитают действовать только в своих интересах.
Граф Септиманский, конечно, рисковал, отправляясь в дом Рюэргов, но риск был оправданным. Вряд ли Раймон, даже припертый к стенке, рискнет устранить гостя, пришедшего к нему с дружеским визитом среди бела дня.
– Может, мне пойти с тобой, Бернард, – предложил граф Орлеанский, посвященный в планы визитера.
– Нет, Эд, твое присутствие будет лишним. Раймон слишком осторожен, чтобы доверять свои тайны посторонним ушам. К тому же я очень надеюсь, что ты вытащишь меня из этого логова язычников, если наш с Рюэргом разговор примет совсем не тот оборот, на который мы рассчитываем.
Капитан Рюэрг был удивлен неожиданным визитом графа Септиманского. Бернард никогда не был его другом, хотя и врагом тоже не был. Пока что их пути не пересекались, а потому граф вполне мог рассчитывать на мирное начало разговора. Сомневался он только в том, как и чем этот разговор в конце концов завершится.
Логово Рюэргов отнюдь не поражало роскошью. Видимо, Раймону не хватало капитанского жалования на то, чтобы поддерживать дом, доставшийся от отца, в приличном состоянии. Тем не менее вино на стол для гостя хозяин все-таки выставил.
– Не буду ходить вокруг да около, дорогой Раймон, и отнимать у тебя драгоценное время, – без предисловий начал граф Септиманский. – Мне известно, с кем встречается в твоем доме королева Тинберга.
– И что с того, граф Бернард? – пожал плечами Раймон. – Я почти не бываю дома и не могу знать, кого принимает жена в мое отсутствие. Надеюсь, ты не собираешься обвинять мою супругу в предосудительном поведении?
– Речь идет о твоем родовиче Лихаре Урсе.
– Лихарь Урс мне не родович, хотя он действительно бывает в моем доме.
– Значит, я с легким сердцем могу рассказать епископу Драгону о том, что происходит в этих стенах между Лихарем и Тинбергой?
– Сделай милость, граф Бернард. Хотя вряд ли монсеньора Драгона заинтересуют любовные шашни моих и твоих знакомых. На твоем месте я бы обратился к Карлу, хотя не уверен, что тебе удастся вызвать его гнев. К тому же у тебя нет доказательств, сеньор Септиманский.
– Именно поэтому я и обратился к тебе за помощью, дорогой Раймон.
– Вот как, – вскинул бровь капитан Рюэрг. – А почему ты решил, Бернард, что я стану тебе помогать?
– Потому что тебе это выгодно. Если не ошибаюсь, король Карл воспылал страстью к твоей сестре Володраде. И у тебя есть шанс стать зятем короля.
– Вряд ли обвинение Тинберги в супружеской неверности, да еще выдвинутое заинтересованным лицом, может послужить серьезным поводом для развода.
– А обвинение в ереси?
– Для подобных обвинений, граф Бернард, у меня нет никаких оснований.
– Зато эти основания есть у твоей супруги, благородной Радегунды.
– Я отказываюсь тебя понимать, граф Бернард, – Рюэрг в раздражении отставил в сторону глиняную кружку.
– А между тем все очень просто, капитан Раймон. Тебе мешает Тинберга, мне мешает Юдифь, объединив усилия, мы устраним обеих.
– Каким образом?
– Карл должен увидеть языческое таинство, в котором участвуют его мать и жена. Именно так, увидеть собственными глазами, иначе мы ничего не сможем ему доказать.
Рюэрг откинулся на спинку кресла и задумался. Граф Септиманский его не торопил. Капитану Раймону было о чем подумать. Одним ходом он мог многое приобрести и очень многое потерять. В конце концов, даже в свиту короля Карла он попал только по милости Юдифи и ее отца графа Вельпона. Отрекаясь от столь могущественной поддержки, он по сути оставался один на один с сеньорами, готовыми предать его в любую минуту. Но, надо полагать, капитан Рюэрг понимает и другое. Карлу уже исполнилось восемнадцать лет, он становится мужчиной, и очень скоро придет время, когда опека матери и деда станут его тяготить. А вместе с Юдифью падут и те люди, которые ныне ее окружают. Теперь у Раймона появился шанс избежать этой печальной участи.
