— Почему тогда это все происходит?!
Я вздохнул. Я не знал, откуда на Земле взялись оборотни.
— Я не могу тебе помочь. Извини… Но тут уж ничего не исправишь… Ты — оборотень. Иногда по ночам ты превращаешься в чудовище, бегаешь по городу и пугаешь случайных прохожих… Не нужно бороться с собой. Поверь, это не самое страшное, что может с нами случиться…
— Не иногда… — вздохнула девочка, прижимаясь щекой к моей груди. Истерика прошла так же внезапно, как и началась. И теперь, когда изнасилование ей явно не грозило, она снова позволила себе расслабиться. — Не иногда… каждое полнолуние…
— Луна тут ни при чем.
— Откуда ты знаешь?
— Хотя бы оттуда, что сегодня уже не полнолуние.
— Но луна-то круглая!
Я поморщился.
— Полнолуние закончилось два дня назад.
— Тогда… тогда все еще хуже! Значит, я даже время превращений рассчитать не смогу!
— Не паникуй, — посоветовал я, чувствуя, как снова напрягается ее тело. — Ничего подобного! Постепенно ты научишься контролировать себя, и все придет в норму.
— Мне страшно, — призналась она. — И есть хочется…
— Купи себе говяжьей вырезки, — посоветовал я.
— У меня денег нету…
— В кармане моей куртки есть немного, на пару раз тебе хватит, потом что-нибудь придумаешь.
Я отстранился и услышал, как девочка пробормотала:
— Господи… о чем мы тут говорим… Чушь! Чушь…
— Не чушь. Тебе лучше начинать привыкать к вкусу сырого мяса и к необходимости скрываться… Костры уже давно не горят. Надеюсь, тебе повезет больше, чем другим…
Она стукнула кулачком по стене. Попала в икону. Рама лопнула, картинка упала на пол.
— Привыкать! Привыкать? Как можно привыкнуть к этому?
Все-таки она была еще очень глупой. Я пожал плечами и вышел на улицу. Там было холодно, там было мерзко, но там не было оборотней, нелепых, наделенных силой, но не умеющих ею пользоваться существ, порожденных чьей-то чудовищной прихотью.
— Почему я не убила тебя? — крикнула она мне в след.
Хороший вопрос.
Домой я, конечно, добежал очень быстро. В одних носках, трусах и водолазке на улице было чертовски холодно.
Дверь открыл Марат.
— Ну и ну, — только и сказал он, разглядывая меня. — Тебя ограбили?
Я хрипло рассмеялся, отодвинул его в сторону и прямиком направился в ванную.
— Нет… Там… девушка на улице замерзала… я дал ей свою одежду… поносить… Я тебя разбудил? Пришлось стучать, потому что ключи остались в куртке.
— Ну и ну… — повторил Марат, идя следом. — Да нет, я еще не спал… Черт, теперь снова придется замок менять.
— Зачем? — спросил я, захлопывая перед его носом дверь. — Ты извини, но мне очень хочется полчаса побыть одному.
— Что — зачем? — переспросил он из-за двери.
Я заткнул слив, открыл кран, наугад регулируя воду. Ванная стала быстро наполняться. Я сунул ноги в воду. Она оказалась очень горячей.
— Черт! — я чуть не застонал от боли.
— Ной!
— Черт!
— Что случилось?
— Н-ничего, — процедил я сквозь зубы. — На кой нам замки менять?
— Чтобы в квартиру никто не забрался… Где теперь твои ключи болтаются?
Я не уловил в его словах логики. От ступней боль острыми иголочками разбегалась по всему телу.
— Будь другом, — попросил я, — вскипяти мне чаю…
Марат перестал шуршать возле двери. Я вздохнул поглубже, и окунулся в воду с головой, ощущая буквально каждую клеточку своего промерзшего тела. Теперь главное — не уснуть.
Я видел дерево…
Его ветви клонились ко мне, открывая странное понимание и сожаление… Шел дождь, я плакал, и шел дождь… Земля, вздыбившаяся корнями, сглатывала соленую влагу, торопила-торопила-торопила меня… И я поднимался в небо, обрывая листья и надежду… Я тянулся к клетке… кричала птица… тишина разбивалась болью… моей болью… снова и снова… снова и снова…
Цвела радуга… Пылала вода… я плакал… я тонул…
Я тонул…
Наяву…
Что-то ударило меня по лицу. Я открыл было рот, чтобы возмутиться, и захлебнулся.
Вокруг оказалось много, очень много воды…
— Ты как умудрился уснуть? Ты же чуть не утонул, кретин!
Меня дернули за плечи, я больно стукнулся обо что-то головой, закашлялся, зафыркал, очищая горло, нос и легкие от воды.
— Ной!
— Ну чего? — поинтересовался я недовольно.
Знакомый голос передразнил:
— Че-его-о?
— Чего надо?
— Вставай! Вот че-го! — зашипел голос. Мне показалось, его обладатель с трудом подавляет в себе агрессивность. — Вылезай из ванной! Вылезай по-хорошему! Пока сам не утонул и других не затопил!
Меня отпустили. Не слишком вежливо. Я ушел с головой под воду, но тут же вынырнул, испытывая огромное желание дать кому-нибудь в морду. Хлопнула дверь. Я, наконец, открыл глаза и осмотрелся. Я все еще был в ванной. И даже помнил, как здесь очутился. Только почему-то очень болела голова и в желудке навязчиво, тяжело булькало. Стремительно убегающая по трубам вода оказалась весьма прохладной. Еще более прохладной была вода на полу… На полу? Какой идиот налил воды на коврик? И почему шпингалет на двери сорван? Я завернулся в полотенце и вышел в коридор, полный решимости устроить разборки.
За дверью стоял Марат с ведром и тряпкой. Из-за его спины выглядывал заспанный Кроха, а из комнаты ребят доносилось недовольное бурчание Андрея.
— Держи, — Марат протянул мне орудия труда. — Я убирал здесь, значит, ванная за тобой.
— Что убирал? — тупо спросил я.
— Ты уснул в ванной и забыл закрыть кран… Соседей, слава богу, не затопили, но все к тому шло. Я дверь выбил, всю квартиру на уши поднял… Знаешь, — Марат вдруг коротко хмыкнул, — с тех пор, как ты появился у нас в доме, мы только тем и занимаемся, что меняем замки…
Я молча взял тряпку и ведро и вернулся в ванную. Вытирая пол, я думал о девочке-оборотне. И еще о том, что благотворительность — явно не мой профиль.
Весь февраль шел снег. Было не по-зимнему тепло, и снег быстро таял, мешался с песком, рассыпаемым зачем-то на улицах. Потом пришел грязный, холодный март, дождливый апрель и май — с грозами и головокружительными запахами сирени, черемухи, тополя…
Я продолжал охотиться на людей. Выбирал богатых. И даже не всегда убивал их. Для меня это был самый простой и короткий путь заработка. Каждый из нас делал то, что умел. Марат продавал газеты, Андрей — наркотики, я — грабил людей.
