Яспер искал прогалину между густых деревьев и слышал только звуки, производимые копытами его собственной же лошади, легкий скрип колес и чириканье птиц средь ветвей. Дорога извивалась по лесу, он ехал неторопливо и за очередным поворотом вдруг увидел ту девушку. Сейчас она была в простой рубахе рабыни, однако он сразу же узнал ее по цвету волос. В руке ее был сверток, из которого выглядывал краешек синей ткани. Мальчик шел рядом с ней.
Яспер остановился и соскочил на землю так быстро, как никогда раньше. Заметив его, девушка нырнула в кусты, потянув за собой мальчика.
— Стой! — крикнул Яспер, бросаясь следом за ней. — Подожди!
Он огибал валуны и кусты, пытаясь остановить беглянку.
— Я могу помочь тебе!
Босые пятки девушки мелькали впереди, вовсе не собираясь останавливаться.
— Тебя разыскивает лорд Морлен! — выкрикнул он, нагоняя.
Замерев на месте, она повернулась лицом к нему:
— Откуда ты это знаешь?
— За тебя объявлена награда, — проговорил Яспер, останавливаясь перед девушкой. — Но меня она не интересует.
На лбу ее выступили бисеринки пота.
— Если тебе не нужна награда, зачем ты ищешь меня?
«Как же заставить ее поверить?»
— Чтобы предупредить тебя.
— Зачем тебе предупреждать меня? — Она явно запыхалась и говорила теперь не так, как вчера, когда в голосе ее слышались интонации высокородной дамы.
— Потому что ты бежишь. Если бы лорд Морлен был моим господином, я бы тоже бежал.
Она схватила его за руку и закрыла глаза. Ладони ее оказались мягкими и сильными.
— Хорошо. — Она посмотрела на него и выпустила его руку. — Я верю тебе.
Красота ее голоса — даже более прекрасного, чем ее лицо, — снова потрясла его.
— Кем бы ты ни была, сейчас в Сливоне не найдется ни одного горожанина, который не знал бы о твоем побеге и о том, какого цвета у тебя платье. — Яспер показал на синий уголок, выглядывавший из свертка. — А также о свежих шрамах на лице этого мальчика.
— Девин! Выходи, Девин. Все в порядке.
Мальчишка бочком вышел из-за дерева. Он самый — кареглазый, темноволосый и крепкий. Только вот повязок на его лице не было. И шрамов тоже.
— Говорят, он был недавно помечен.
— Его исцелили.
Яспер недоуменно моргнул.
— Но как… Впрочем, это не важно. Тебе нужно убираться отсюда. В Сливону возвращаться нельзя, да и сюда скоро нагрянут с обыском.
Она посмотрела на свои ноги.
— Ты встречался с лордом Морленом?
— Встречался? Избави Бог. Мы, вольные, знаем о нем достаточно, чтобы не стремиться к подобной встрече.
Он заметил облегчение, появившееся на ее лице.
— Спасибо тебе за то, что приехал, что предупредил нас.
— Тебе нужно поспешить! И оставь здесь свое платье.
Она судорожно вцепилась в сверток.
— Я не могу. Это платье сшила мне моя мама.
— Забудь об этом. Тебя в нем видели.
— Она сшила его, чтобы я могла бежать. У меня не останется ничего в память о ней. — Глаза девушки наполнились слезами.
— Она сошьет тебе другое.
Девушка покачала головой, и слезы скатились по щеке.
— Она умирала, когда прощалась со мной.
Яспер попытался подобрать убедительный довод.
— Если она сшила это платье, чтобы ты смогла бежать, то ты разорвешь ее сердце на небе, если из-за него тебя поймают. Оставь его здесь — вместе с золотом, если оно еще есть у тебя.
Беглянка утерла глаза и подняла голову.
— Оставить золото? Я не могу этого сделать! На что еще мы купим еду и оплатим путешествие через океан до Главенрелла?
— Ты оплатишь им дорогу назад к лорду Морлену. Говорю тебе, он решил отыскать тебя. Сейчас во всем городе ищут диланы, такие, как ты дала мне.
— Это моя цена… стоимость моей свободы.
Яспер вздохнул. Девчонка упряма как мул, однако он давно научился ладить с этими животными.
— Вопрос стоит так — или ты остаешься при своих диланах, или получаешь свободу. Не думаешь ли ты, что лорд Морлен станет дожидаться, пока ты хоть немного поумнеешь?
Девушка вынула платье из своего платка. Приложив ткань к щеке, она промокнула ею слезы и поцеловала, словно любимого человека. Яспер подумал, что неплохо бы поторопиться. Что, если кто-нибудь успеет заметить его пустую коляску?
— Я оставлю платье, — сказала она наконец. — Ты прав. Моя мать не хотела бы, чтобы меня поймали.
— И диланы тоже.
— Большую часть. Но нам придется сохранить хотя бы несколько штук. Мы умираем от голода. У нас ничего нет.
— Я привез хлеб.
Яспер приподнял валун. Чуть откатив его, он принялся рыть под ним ямку руками. Мальчик, Девин, принялся помогать. Девушка сложила платье, прежде чем опустить его в вырытую ямку. Поверх ткани она бросила несколько горстей крупных золотых монет. Диланов у нее было десятков пять. Ее цена — так она сказала. И если лорд Морлен уплатил за нее такие деньги, значит, в ней было нечто, чего Яспер видеть не мог. Конечно, она была красива, однако красоту можно приобрести и за меньшую сумму. Он знал, что очаровательных девушек продавали в рабство за горсть простых бесает. Неужели лорд Морлен воспылал к ней великой страстью? Неудивительно, что она бежала.
От всех диланов она не откажется — упрямое выражение на лице не допускало дальнейших уговоров.
— Сколько ты оставишь себе? — спросил он.
Бросив кожаный мешочек на груду золота, сверкавшую на синем платье, она показала ему свой обтрепанный платок. В уголке его остались две монеты.
— Ты говорил, что каждой из них хватит, чтобы прокормить тебя в течение целого года.
— И я не солгал. Можно будет спрятать их в мои башмаки. Там их труднее найти.
Девушка внимательно посмотрела на него, и он понял, что еще минуту назад он только намеревался предупредить ее и ничего больше, а получилось, что он собирался и в дальнейшем помогать ей.
Она передала ему обе монеты. Скинув с ног башмаки, Яспер завернул монеты в тряпицу. Золото свободно уместилось в мысах башмаков.
Опустив камень на прежнее место, он прикрыл им синее платье и украденное богатство. Через несколько дней насекомые начнут грызть шелк. Ясперу было жаль, однако поступить иначе было нельзя, он потоптался вокруг, скрывая следы.
— Теперь пошли.
Они вернулись к колее, к повозке. На дороге никого не было. Пока им везло. Однако Яспер никогда не позволял себе рассчитывать только на удачу. Достав из коляски хлеб, он протянул буханку беглецам. Он хорошо знал, что такое голод, и был рад, что взял не одну буханку, поскольку первая, разодранная руками на куски, исчезла едва ли не мгновенно.
