— Ты прекрасно понимаешь, о чем я говорю. Он граф!
— Он очень глупый граф.
— Мое дорогое дитя, ты смотришь на дело под неверным углом. Совершенно неважно, умный он или нет.
Розина поймала взгляд сэра Джона и прочла в нем ту же лукавую иронию, с которой сама воспринимала разговор.
— Как удачно для него! — пробормотала она себе под нос.
— Если все начнут смотреть на ум, прежде чем принимать предложение мужчины, что станет с миром?
— Ничего. Человеческий род вымрет, — с усмешкой сказала Розина.
Сэр Элрой сдержанно хохотнул. Супруга тут же на него напустилась.
— Вам нечего сказать своей дочери, сударь?
— Почему же? Я хочу похвалить ее за то, что она отказала глупому человеку.
— Ты еще хуже ее, — сообщила ему жена.
— Ну что вы, сударыня, — вступился за сэра Элроя шокированный сэр Джон.
Леди Кларендон отмахнулась от этого, как от обычной любезности, но Розина смотрела в корень. Сэр Джон, этот испорченный нахал, имел в виду, что хуже Розины не может быть никого. Девушка бросила в его сторону косой взгляд, показывая, что все поняла. Сэр Джон ухмыльнулся в ответ.
Конечно, она понимала его так же, как он понимал се. Несмотря на все различия между ними, они могли читать мысли друг друга и, очевидно, всегда смогут это делать.
Даже у седых и старых, осознала вдруг Розина, у них будет эта идеальная созвучность мыслей, такая же сильная, как любовь. Такая сильная, что она останется между ними, даже когда они обвенчаются с другими людьми.
Розине почему-то сделалось грустно.
* * *
На следующий день она разыскала сэра Джона.
— Я хочу извиниться перед вами за те гадости, которые наговорила. Мне следовало знать, что вы меня не предадите.
— Да, думаю, вам следовало бы это знать, — с мягким укором сказал он.
— Прошу прошения. Теперь мы снова друзья?
Она протянула руку. Помедлив, сэр Джон пожал ее.
— Друзья, — сказал он.
Розина почувствовала разочарование. Она почему-то ожидала большего, но не могла об этом сказать.
— Так что же именно произошло с Артуром Вудвордом? — спросил сэр Джон. — До меня доходили слухи, но я не хотел спрашивать ни у кого, кроме вас. Он больше не кандидат от Южного Грэдли. Лорд Блейкмор об этом позаботился, — добавил он.
— Как?
— Он просто отозвал свою поддержку, и для мистера Вудворда все кончилось. Это, конечно, радует вас?
— Я этим довольна.
— Розина, вы действительно думаете, что так можно поступать?
— С такими, как он, да.
— А с другими? С теми, кто ни в чем не виноват?
Она нахмурилась.
— О чем вы говорите?
— Я говорю о том, что лорд Блейкмор поднял бровь, и все бросились исполнять его волю. А это неправильно. В нашем случае это справедливо, поскольку мы знаем, что Вудворд темная личность, но не дурно ли, когда один человек обладает такой огромной властью? Особенно когда ею пользуются за кулисами?
— Но за кулисами столько всего происходит, — возразила девушка. — И многое просто невозможно сделать иначе. Я не жалею, что это произошло. Как еще можно было победить его без скандала?
— Понимаю, но…
— Не думаю, что вы понимаете. Вы мужчина, а мужчины могут вести открытую борьбу, тогда как женщины — нет.
— Конечно, но…
— Нам приходится хвататься за любое оружие, какое только можно найти, даже если оно не слишком подходящее. Вот почему я воевала с этим человеком так, а не иначе, и почему, если будет нужно, пойду на это снова. Чему вы улыбаетесь?
— Мне подумалось, что несчастный Сенуик легко отделался. Вообразить, что политика слишком перегрузит вашу голову! Вы почти заставили меня поверить в реинкарнацию.
— Не понимаю, о чем вы.
— В прошлой жизни вы, очевидно, были Жанной д'Арк.
— Да, вам бы хотелось посмотреть, как меня сожгут на костре, не так ли? Это заставило бы меня замолчать.
— Ума не приложу, что еще, кроме этого, — мрачно ответил он.
— Вы правы. Ничто и никогда меня не утихомирит. Политика касается женщин точно так же, как мужчин. Вам следовало бы это понимать, но, в каком-то смысле, вы ничем не лучше лорда Сенуика. Да, я хочу, чтобы женщины получили право голоса. Да, я хочу увидеть нас в парламенте, и однажды это случится.
— С нетерпением жду, чтобы…
— Не опекайте меня, сударь.
— Я не…
— Да-да, пытались. Мне знаком этот тон: «Ну вот, она опять размечталась о чудесах». Но я всего лишь хочу, чтобы женщины могли защищаться от бессовестных мужчин, и сделаю все для этого. А вы, думается, сделаете все, чтобы этому помешать.
— Это откровенная несправедливость…
— Ха!
— Что это значит?
— Это значит «ха!»
— Это значит, что вы исчерпали аргументы, — выпалил сэр Джон. — Когда сказать нечего, усмехайся в лицо оппоненту. Боже правый, Розина! Мне почти захотелось увидеть вас на парламентских дебатах. Некоторых моих знакомых вы бы просто уложили на лопатки.
— Ну вот, вы снова меня опекаете.
— Я хоть что-то могу сказать так? — взревел сэр Джон. — Розина, я восхищаюсь вашей отвагой, но все-таки вы еще очень многого не понимаете.
— Как удобно! — с издевкой в голосе сказала девушка. — Как просто сказать это и отмахнуться от меня.
— Отмахнуться от вас сумеет только очень смелый человек, — с жаром сказал сэр Джон. — Ему также понадобится толстая шкура, и очень кстати придется глухота.
Розина почувствовала огромное искушение снова сказать «ха!», но чутье подсказало, что это будет неразумно. Вместо этого она отвернулась, собираясь пошагать взад-вперед по комнате, но вдруг замерла, ошеломленная тем, что увидела.
На пороге стоял Уильям Гладстон.
— Дядюшка Уильям! — воскликнула Розина.
— Моя дорогая.
Он сердечно обнял девушку.
— Вы давно здесь? — спросила она.
Лицо политика озарила улыбка.
— Достаточно давно, чтобы услышать кое-что интересное. Понятия не имел, что ты такая смутьянка. В одном ты права: стране нужны большие перемены. Очень большие. И скоро придет их время.
Розина бросила на сэра Джона торжествующий взгляд.
— В таком случае я с нетерпением жду выборов, — объявила она.
— Осталось недолго.
— Дела продвигаются?
— Законопроект о реформе отправлен на подпись королю. После этого Дизраэли может распускать парламент.
