Рори снова позвонила коллекционеру.
– Только что была в доме, – сказала она. – Мария и адвокат отправились в суд. Должна сказать вам, что начинаю нервничать. Они говорили о том, что арест Кэтлин незаконен. До этих пор я думала: они просто хотят доказать, что она сумасшедшая. Бог знает, это правда. Вы уверены, что не оставили никаких улик, отпечатков пальцев или еще чего?
– У нас с тобой завтра назначена встреча. Не можешь обождать, чтобы обсудить это со мной?
– Послушайте, мне не нравится, что вы разговариваете со мной так, словно я грязь. Мы оба по колено во всем этом. Если они решат проверить меня, то узнают о прежнем сроке, и мне крышка. Встретимся сегодня вечером. Постарайтесь не забыть мои деньги. Здесь становится слишком жарко для меня. Хочу исчезнуть, пока не поздно. И вы больше обо мне никогда не услышите, не надейтесь.
– То, что у тебя уже был срок, еще ничего не доказывает, – ответил он раздраженно. – Но если ты исчезнешь, то они точно будут знать, что ты замешана, и тогда выследят тебя. Поэтому не паникуй. Если они будут с тобой разговаривать, изображай ласковую сиделку, которая не может дождаться, когда дорогая Кэтлин вернется домой.
– Не могу этого сделать. Не сработает. Я лгала, когда пришла в агентство искать работу сиделки. Вы знаете, я сменила имя. Нарушила обязательство. Мне надо отсюда убираться.
– Делай что хочешь, – коротко оборвал он. – Сегодня вечером ты получишь свои деньги. Как мы договорились, ты доберешься на метро до станции «Чемберс-стрит» ровно в восемь. Я буду на углу в маленькой черной машине, той же, что ты видела раньше. Проедем всего один квартал. Отдам тебе деньги, можешь их пересчитать. Потом высажу тебя снова у метро, и иди на все четыре стороны.
Когда Рори отключалась, то подумала о том, как ей не хотелось влезать ни в какие проблемы снова, после того как ее выпустили из тюрьмы. «Если бы только Джо Пэк позвал меня замуж, – подумала она. – Если бы он это сделал, я бы никогда не взялась за эту работу в Нью-Джерси. Никогда не оказалась бы я в этом доме, если бы этот тип не пришел на обед и не узнал бы меня. А потом он шантажировал, чтобы втянуть во все это, – она позволила себе грустную улыбку. – Как же мне опостылело убирать за всеми этими придурками и нянчиться с ними! Правда, иногда было весело, как в тот день, когда я нашла фотографии Джонатана и Лили, а потом показала их Кэтлин. Мне необходимо было немного радости в жизни. А теперь с денежками в кармане можно будет повеселиться по-настоящему, безо всяких горшков».
Глава 29
Сидя в последнем ряду зала суда, детективы Саймон Бенет и Рита Родригес наблюдали процесс над Кэтлин Лайонс. Когда все закончилось, они спустились в свой офис на втором этаже, где их ждал отец Джозеф Келли, нанятый ими ученый-богослов. Поговорив с отцом Эйденом и узнав о возможно ценной древней рукописи, находящейся в распоряжении Джонатана, они связались с отцом Келли, сообщив, что им необходимы его услуги.
Во время обыска в доме Лайонсов Мария указала на ящик с документами, над которыми работал ее отец. Саймон позвонил отцу Келли прошлым вечером и пригласил в прокурорский отдел утром в половине десятого.
– Святой отец, – начала Рита, – мы понимаем, что Джонатан Лайонс работал над бумагами из этого ящика, когда погиб. Сегодня утром мы быстро просмотрели все изъятое, и, похоже, документы этого типа хранятся только здесь.
Отец Келли, восьмидесятидвухлетний старик, но в прекрасной форме, сухо произнес:
– Уверяю вас, что письмо, которое, возможно, написал Христос Иосифу Аримафейскому, нельзя рассматривать как «документ этого типа». Если я его здесь обнаружу, то буду считать, что на меня снизошло благословение – лишь потому, что я прикоснулся к нему.
– Я понимаю, – сказал Саймон, – но должен объяснить, что, согласно строгому протоколу, при экспертном освидетельствовании должен присутствовать член прокурорского персонала.
– Меня это не волнует, могу приступить сразу же.
– Рядом для вас приготовлена комната. Сейчас я принесу письма.
Спустя пять минут Саймон и Рита снова сидели в одиночестве за чашкой свежего кофе.
– Если отец Келли обнаружит рукопись, то мне будет ясно, что, как дело началось с Кэтлин Лайонс, так на ней и закончится, – произнес Бенет. – Дочь сказала нам, что он всегда держал документы запертыми в столе, когда его не было дома или когда он с ними не работал. Именно там они находились, когда его застрелили. Но если этого письма там нет, то, кому бы он его ни отдал, он должен был бы уже сказать Марии. Даже она призналась, что он боялся Кэтлин после того, как та отыскала те фотографии.
Минуту Рита молчала, потом взглянула напарнику прямо в глаза:
– Саймон, хочу быть с тобой откровенной. Наблюдая за Кэтлин Лайонс в зале суда, я не могла представить себе, что она способна спрятать пистолет, сама его зарядить, подкрасться к мужу и застрелить, не говоря уже о том, чтобы попасть ему прямо в голову с такого расстояния… – Она заметила, что Саймон начинал злиться. – Послушай, пока ты не набросился на меня, дай закончить. Знаю, что она упражнялась в стрельбе с мужем, поэтому раньше точно знала, как стрелять из этого пистолета. Но ты видел ее сегодня? Физически Кэтлин абсолютно не владеет собой. Она глазела по сторонам, совершенно ничего не понимая. И не притворялась. Уверена, в психушке решат, что Кэтлин совершенно не способна сосредоточиться на чем-то. Хочу сказать, что, если мы не найдем рукопись в ящике, тогда тот, у кого она, захочет ее продать. И, возможно, этот же человек замешан в смерти Джонатана.
– Рита, вчера вечером мы арестовали кого надо, – повысил голос Саймон. – Кэтлин Лайонс вела себя совершенно так же, как всегда, с тех пор как застрелила мужа. Я признаю, что у нее есть какие-то признаки болезни Альцгеймера, но это не помешало ей в ярости разорвать фотографии, и, возможно, это не помешало ей выстрелить мужу в голову, потому что она все еще злилась на него.
Через час в дверь постучал отец Келли.
– В ящике немного документов, я смог просмотреть их достаточно быстро. Там нет ничего действительно ценного и, конечно же, нет никакого письма, написанного Христом. Уверяю вас. Могу ли я быть полезен чем-то еще?
Глава 30
После слушания дела матери в суде Мария вернулась в родительский дом. Поднялась к себе в спальню, переоделась в просторные брюки и хлопковый свитер, закрутила волосы в узел, закрепив их гребешком. Потом долго смотрелась в зеркало в ванной, разглядывая свое отражение, свои синие глаза, совсем как у отца.
– Папа, – прошептала она, – обещаю тебе, клянусь тебе, что докажу невиновность мамы.
