— Ну, как все прошло с мэршей?
— Она смягчилась, но поживиться нам особо нечем.
— Главное, не расслабляться, в конце концов след отыщется.
— В этой связи судебный медик прислал окончательное заключение. Анисе действительно страдал аритмией.
— А что это означает?
— Своего рода сердечную недостаточность, которую характеризует беспорядочный, неровный ритм.
— Выходит, ты сильна в медицине!
— Нет, я просто записала, что мне сказал Сельпрен.
— Продолжай.
— Анисе принимал кордарон, прописанный Шане. Я проверила картотеку социального обеспечения… В общем-то ничего необычного, если не считать анализов крови, которые выявили присутствие цизаприда. Это и есть та самая мешанина, о которой говорил медик в своем первом заключении.
— Для меня это китайская грамота!
— Такое сочетание прямо противопоказано в случае священника. По мнению медика, соединение цизаприда и кордарона вызывает верную смерть.
— И?..
— И яснее ясного, что ночью он все равно отдал бы Богу душу…
— Вероятно, придется еще раз побеседовать с Шане… Что еще?
— Я только что получила сообщение по электронной почте из криминалистической лаборатории. Твои подозрения подтвердились. Кинжал содружества как раз тот тип оружия, которым убили кюре.
— Хорошая работа, мы на верном пути.
Барометр расследования вновь показывал «ясно», и это отражалось в глазах полицейского.
— Что касается кинжала мадам де Вомор, он априори не мог быть орудием преступления.
— Это можно было предположить… Ты отправила анонимное письмо?
— Да, босс, вместе с отпечатками отца Клемана. Впрочем, он прелесть!
— Н-да, только вот что, слишком-то не увлекайся, сейчас не самое благоприятное время водить дружбу с приходскими кюре…
Взяв список членов содружества, Кюш набрал номер на своем мобильном телефоне. На другом конце ответила Элизабет де Вомор. После обмена любезностями капитан перешел к сути, включив громкую связь:
— Как поступают с кинжалами, если кто-то покидает братство?
— В случае исключения парадное одеяние сохраняется Великой Лозой. Но исключения бывают крайне редко.
— А в случае смерти?
— Чаще всего рыцаря хоронят в его костюме, как того требует традиция. Однако иногда семья сохраняет одежду и прочие принадлежности.
Эта информация не обрадовала полицейского, поскольку он узнал, что только за XX век было вручено больше сотни кинжалов. Закончив разговор, он с несколько разочарованным видом повернулся к своей коллеге:
— Ничего хорошего для нашего дела! — И, подумав несколько секунд, продолжил: — Ты позвонишь Шане, надо прояснить эту историю с лекарствами. А до прихода хозяина гаража я схожу в «Дубовую бочку», выпью кока-колу и почитаю статью Дюкаса.
— Тебе следует позвонить Журдану.
— И без того ясно! Ладно, тебе что-нибудь принести?
— Да, мне хочется канеле.[15]
— Не знаю, полезно ли это. — Повернувшись, Кюш похлопал себя по левому бедру. — Впрочем, мое ли это дело?
Капитан спрятался за дверь, словно за щит, чтобы избежать шариковой ручки, которую Надя бросила через комнату ему вдогонку.
Луч карманного фонаря метался по известковой поверхности олигоцена. Профессор Шане и месье Андре подошли ближе друг к другу. Хирург тер руки одну о другую, чтобы согреть их.
— Не жарко… Эта впадина огромна…
— Да, есть чем заняться, что вы об этом думаете?
— Мне кажется, это отлично подходит.
— Здесь, по крайней мере, есть место, и никто их не найдет.
— Вы сверились с кадастром? Мы на самой границе участка…
— Да, мы как раз на линии АВ627, и геодезист был категоричен, никаких сомнений.
— Как вы обнаружили эту галерею?
— Вы помните день, когда я купил ваш нож?..
— Отлично помню, к тому же я с ним никогда не расстаюсь.
— В тот день на рынке Либурна я, кроме того, отыскал старую карту района. Мне понадобилось три недели, чтобы определить место входа. Он был полностью покрыт растительностью.
— Прекрасно, это как раз то, что нам нужно.
— Когда начнем?
— Чем скорее, тем лучше. С минуты на минуту у нас могут возникнуть проблемы.
— Вот именно, я как раз хотел поговорить об этом с вами, у меня создалось впечатление, что во время дегустации у Блашара тоже появились сомнения. Возможно, придется сходить к нему, так как отец Анисе ничего уже не сможет разоблачить. Хотите, я займусь этим?
— Нет, не стоит. Сейчас в городе слишком много полицейских, и вам лучше не встречаться с капитаном Кюшем. Если правда выйдет наружу, район и содружество не оправятся от этого.
— В любом случае, я скоро все выясню. На следующей неделе я жду ответа. Если это подтвердится, следует быть осторожными и убедительными.
— Можете положиться на меня, профессор.
Кюш открыл дверь, демонстративно держа в руках канеле:
— Вот твой сладкий пирожок… Только это вредно для тебя. — Кюш протянул угощение Маджер, вновь красноречиво намекнув на объем бедер своей коллеги. — Тебе бы следовало все-таки подумать о будущем муже.
— Не бери в голову… Тебе это не грозит.
— Хозяина гаража все еще нет?
— Нет, и он не придет. Он перенес встречу на субботу, на девять часов, в гараже.
— Это в честь чего же он отменил мой вызов?
— У него уважительная причина: он помогает жандармерии. Произошло грандиозное столкновение в Сент-Фуа-ла-Гранд… Похоже, есть погибшие. Они реквизировали все машины техпомощи в округе. И я проверила информацию, босс.
— Н-да, и для соборования отец Клеман им не нужен. Может, хоть пресса оставит нас, по крайней мере, немного в покое. Я говорил по телефону с Журданом, он взбешен. Мне надо сказать два слова Дюкасу. Он подливает масла в огонь, да вот, послушай сама:
«[…] В то время, как наша популярная мэрша проверяла оборудование, установленное для музыкального праздника двадцать первого июня, на нее совершили жестокое нападение на улице Куван. Капитан Кюш, который со времени гнусного убийства аббата Анисе находится вместе со своей командой на месте событий, пока еще не задержал нападавшего. Сент-Эмильон переживает трудные дни. Можно подумать, что мы вернулись к худшим временам террора. Следует ли, чтобы чувствовать себя в безопасности, передвигаться, как некогда, по подземным ходам? Сумеет ли полиция положить конец этой волне безумия? […]»
