— Ну, а что там под повязкой? Как оно выглядит?
— Это, знаешь, зрелище не для слабонервных, — ответил Марет. — И ты должен быть благодарен Говарду — это он спас тебе руку.
— Спас? Вы что же, хотели мне ее отрезать?! — воскликнул Грегор, невольно пряча руку за спину.
— У нас не было бы другого выхода, если бы не удалось избавиться от нагноения. Но Говард смог отсосать яд из твоей раны, — объяснил Марет.
— Ух! Ну, спасибо, Говард, — сказал Грегор, слегка пошевелив пальцами на руке.
Люкса посмотрела на него с негодованием.
— Ну, в чем дело? Он отсосал яд из раны на моей руке! Я что, не могу его поблагодарить?!
— Меня учили оказывать первую помощь. Я поклялся помогать каждому, кто пострадает на воде и от воды, в меру своих возможностей, — сказал Говард.
— Да, это все здорово. Но если бы мой дорогой кузен не уснул на вахте — его не за что было бы благодарить! — ядовито произнесла Люкса.
Грегор вспомнил, как очнулся от дремоты и увидел эти щупальца…
— Вообще-то это моя вина. Это я должен был стоять на вахте. И я… я уснул.
Ему было невыносимо стыдно признаться в этом. Но еще невыносимее было бы свалить вину на Говарда.
— Нас все равно бы атаковали, в любом случае, — возразил Марет. — Но разумеется, спать в карауле не стоит. Это очень важно. Не только ради нас самих — от этого путешествия зависит судьба очень многих.
Грегор был убежден, что если бы сейчас был на суше, он точно бы провалился сквозь землю от стыда.
— Простите. Я так устал… но был уверен, что справлюсь… Я не рассчитал свои силы…
— На самом деле стоять на страже тоже нужно уметь. Существует много способов, как сохранить ум ясным и не дать себе уснуть. Я потом покажу тебе, — пообещал Говард.
Но Люкса и Марет не сказали ни слова, и Грегор понял, что для них его поступок не имел оправданий. Говард ведь был с Источника, а там все иначе, там не существует такой реальной опасности, как здесь. Марету и Люксе слишком часто приходилось сражаться с крысами, чтобы оправдывать подобные вещи.
Марет позвал всех перекусить. Грегор чувствовал зверский голод. Он набил рот едой, но, кажется, перестарался: подавился, и ему пришлось выплюнуть кусок хлеба обратно.
— Прошу прощения. Кажется, я ничего не ел со вчерашнего дня.
— Вообще-то прошло уже два дня, — негромко сказал Говард. — Ты был без сознания почти два дня.
— Два дня! — воскликнул пораженный Грегор.
Значит, два дня и плюс первый день путешествия. Они, стало быть, уже как минимум на полпути к Мортосу, а он чувствует себя еще менее готовым к встрече с ним, чем когда они только отплывали из Регалии… Он хотел попросить Марета дать ему хотя бы несколько уроков владения мечом, но сейчас был так слаб, что вряд ли смог бы вообще держать в руках меч.
И еще… Его пугало то, что происходило с ним, когда он брал в руки меч. Его пугало, что, начав размахивать им, он уже не мог остановиться. Будто кто-то внутри его овладевал всем его существом — кто-то другой, не он.
Он вспомнил об эхолокации и решил немного потренироваться. Но мысли его все время возвращались к тому моменту, когда он не мог остановиться и все рубил, рубил, рубил… Он ведь даже не отдавал себе отчета, что это настоящий бой — все было так, будто на него летели кровяные шарики. Щелк! Наверное, примерно так же человек сходит с ума… Просто провал в памяти — и он не может вспомнить, где был и что делал… Щелк! А еще в том фильме, с парнем-оборотнем — с ним происходило нечто похожее. Он просто просыпался весь в крови и не мог сообразить, что случилось с его одеждой. Щелк! Грегор, конечно, понимал, что никакой он не оборотень. Оборотней ведь не бывает. А с другой стороны — как он может быть в этом уверен? Ведь всего полгода назад он был абсолютно уверен, что гигантских крыс, да еще и говорящих, на свете нет и быть не может!
Щелк! Щелк! Щелк!
Ничего у него не получается с эхолокацией. Возможно, прав Живоглот — ему нужно сосредоточиться. Но трудно сосредоточиться, когда в тебе полно еще яда и ты плывешь по огромному подземному морю, чтобы сразиться с чудовищной белой крысой. Кому-то, по-видимому, это бы удалось, но только не ему.
— Как ты себя чувствуешь? — спросила Люкса, сидевшая неподалеку.
— Вот поел — получше стало, — ответил Грегор.
Люкса тем временем достала свой меч и разрубила им моток веревки, подбросив его вверх.
— У тебя очень острый меч, и ты здорово с ним управляешься, — искренне восхитился Грегор.
— Этого недостаточно для того, что ожидает нас впереди, — возразила Люкса. — Я сомневаюсь, что всем нам удастся уцелеть.
— Тогда… зачем же ты к нам присоединилась? — спросил Грегор.
— Тебе потребуется моя помощь, — просто ответила Люкса. — А еще мы с Авророй не можем оставить Ареса.
Все это было правдой. И все же Грегор не мог отделаться от ощущения, что Люкса чего-то недоговаривает.
— И все?
— Разве этого не достаточно? — Люкса прятала от него взгляд.
— Ну, я просто подумал, что скорее всего это как-то связано с… — Грегор остановился.
— Связано с чем? Или с кем?
— Ни с чем, — махнул рукой Грегор. — Забудь!
— Теперь мне уже трудно будет забыть, — настаивала Люкса. — Так с чем, по-твоему, это может быть связано?
— С Генри. Я думаю, это связано с Генри. Ну, то есть я имею в виду, что если бы я был тобой — я бы хотел доказать людям, что я не такой, как он. Я бы пошел в этот поход, чтобы заставить Стелловет заткнуться, — проговорил Грегор.
Люкса не признала его правоту — но она и не стала возражать.
— А как обстоит дело с тем, кто станет королем или королевой, или как там еще? — спросил Грегор через некоторое время.
— Семья моего отца всегда владела троном. Как его единственный ребенок, я должна стать следующей правительницей. И если у меня будут дети, то старший из них унаследует трон после меня, — сказала Люкса.
— Даже если это будет девочка и у нее будут младшие братья? — Грегор всегда думал, что девочки только тогда наследуют власть, когда в семье нет наследника-мальчика.
— Конечно. Девочки имеют абсолютно такие же права на трон, — ответила Люкса. — Если у меня детей не будет, после меня корону получит Нерисса. А если и она умрет и после нее не останется детей, тогда Регалия будет выбирать новую королевскую семью, потому что в нашем роду Нерисса — последняя.
— И Стелловет считает, что это будет ее семья, — подвел итог Грегор.
— На самом деле она, видимо, права. Потому что первыми приходят на ум, конечно, Викус и Соловет. А от них власть перейдет к их старшей дочери, моей тете Сюзанне. Ну а после нее уже наследниками станут ее дети, мои кузены с Источника, старшим из которых является Говард.
