когда впервые за долгое время обрел дом и похлебку к обеду. А еще я дал слово… Дед Пахом учил, что договоренности нарушать нельзя, если только не хочешь, чтобы относились к тебе как к обыкновенному пустобреху. И не важно, с кем ударил по рукам: с торговцем с соседней улицы или с самим атаманом малажским. Вон Малага обещал обеспечить крышей над головой, и обещание свое сдержал, а я чем хуже? Тем более что требовалось от меня немного – всего лишь приглядеть за одним баром. А Маслена? А что Маслена? Эка невидаль - соломенное чучело, которое каждый год сжигают. Чай доведется еще увидеть.
Я тяжело вздохнул и зашагал в сторону выхода.
Покинуть площадь оказалось сложнее, чем думалось. Ручейки народа стекались к центру поселка, постепенно превращаясь в бурный поток. Да сколько же здесь людей? Мне приходилось постоянно маневрировать, прыгать из стороны в сторону, чтобы не оказаться сбитым толпой.
Я уже почти выбрался, когда чужие пальцы схватили за рукав.
- Куда собрался, кавалер?
Это была Мари… Подняв глаза, я увидел чуть насмешливую улыбку девушки и прядь светлых волос, выбившихся из-под платка.
Мы не виделись два месяца. Ровно с тех самых пор, когда вышибала мадам Камиллы скрутил меня, бросив в чулан. Чувство обиды накатывало всякий раз, стоило вспомнить перепуганные лица работниц борделя. Какие же трусихи! Я не испугался встать на защиту одной из них, а они меня сдали - все они… и великан Густав, и мадам Камилла, и её девочки. Ни одна из них не заступилась. И что горше всего, Мари.
Рука дернулась, но девичьи пальцы крепко держали рукав.
- Пусти, - процедил я сквозь стиснутые зубы, - иначе…
- Иначе что?
- Закричу.
- И что же ты будешь кричать? - насмешливо поинтересовалась она. - Помогите, люди добрые, меня девушка обижает?
- Другое.
- Что другое?
- Что шлюха пристает!
Не хотел я этого говорить, полные обиды слова сами вырвались наружу. Но Мари против ожидания не обиделась, лишь протянула задумчиво:
- Даже так.
- Пусти, кому сказано.
- Отпущу, если пообещаешь заглянуть в квартал.
- Обойдешься, - я снова рванулся и тут случилось неожиданное. Вместо того, чтобы продолжать борьбу, девушка обняла меня. Присела на корточки и обхватив обеими руками, крепко-накрепко прижала к себе.
Я дернулся пару раз и затих, чувствуя, как в груди бешено колотится сердце. Как запах выбившейся пряди волос лишает последних сил к сопротивлению.
- Прости, что не защитили, - прошептала она, обжигая горячим дыханием, – мы очень хотели, но не смогли…
За прошедшие месяцы накопилось много злых слов. Я заботливо собирал их в копилку, чтобы когда придет время, с яростью бросить в лицо. И вот время пришло - глиняная свинья разлетелась на сотни черепков, а внутри ни единой монетки. Лелеемая обида оказалась пустышкой, стоило появиться Мари.
На глаза навернулись слезы, но теперь не от злости - от облегчения, словно тяжелый камень свалился с души.
- Ты приходи, ладно? – проговорила она, разорвав объятья. Тонкий пальчик коснулся моей щеки, вытерев мокрую дорожку. – Придешь?
- Сёдня не могу, - пробормотал я, отвернувшись. Даже не знаю, чего больше стыдился: выступивших слез или сказанного ранее обидного слова.
- А завтра?
- Попробую…
- Ты уж попробуй, кавалер, - Мари щелкнула меня по носу. Вскочила на ноги и быстрой походкой направилась вниз по улице. Девушка не шла - она парила над землей, настолько легкими и невесомыми казались её движения. Ветер колыхнул полы юбки, демонстрируя миру на удивление чистые сапожки.
- Мы будем ждать тебя, - крикнула она на прощанье и скрылась в толпе.
«Три медведя» считался самым дорогим баром на районе. Да чего уж там скромничать – во всем поселке. Даже городские мажоры не брезговали посидеть в уютной обстановке, выпив кружечку другую настоящего неразбавленного «Вакано».
По причине малолетства в баре я не бывал: ни в этом, ни в каком-либо другом, однако всезнающий Гринька поведал, что диваны в «Медведях» выполнены из натуральной кожи, а над стойкой висит настоящая кабанья голова. Посетителей обслуживали девицы фривольные, за хорошие чаевые позволяющие недопустимо многое. И что удивительнее всего, по пятницам они работали в передничках. Ну то есть совсем в одних, без ничего.
Врал поди, с Гриньки станется. Кто же ходит в бар на голых женщин посмотреть? Для этого существуют специальные заведения, вроде стрипклуба или квартала Желтых Фонарей. А бар на то и бар, чтобы пивом заливаться под подходящую закуску, ну или чем покрепче.
«Три медведя» располагался на улице адмирала Калюжного - самого респектабельного места в поселке. Здесь и дома были покрасивее, и люди жили побогаче прочих. А еще здесь были целыми фонари. Настоящее чудо для Красильницкого, не признающего такого понятия, как общественное добро. Лампочки на многих улицах давно украли, а что не украли – побили, поломали или погнули. Да чего уж говорить, если металлические насадки с фонтана и те умудрились свинтить, которые ни к чему не сгодятся.
Дед Пахом называл это дурной лихостью, и я был полностью с ним согласен. Зачем ломать то, что приносит красоту? В мир, где её почти не бывает? Сидючи на крыше приходилось наблюдать за тем, как загорается цепочка фонарей. Как выхватывает из
