с каким-то странно обжигающим чувством. Впервые она ощутила себя как меж двух огней. Но самое главное: она не желала бросаться ни в один из них.
— Не уходи с поста даже на минуту, — резко бросила Уна, обернувшись к грузному мужчине в кожаных доспехах. — Сомневаюсь, что она осмелится выйти. Но если ты упустишь ее и она будет разгуливать по замку, я лично отрежу тебе яйца и скормлю их псам. Ясно?
Грозный голос в сочетании со злостью, исказившей прелестное лицо, не оставлял сомнений в серьезности ее намерений. Мужчина нервно сглотнул и осторожно кивнул.
— Прекрасно, — равнодушно шепнула девушка, поправив черные волосы, отливающие в свете канделябров синевой. — Пора бы и дракону прийти в себя.
Глава 20. Побочный эффект
Нерешительность всегда овладевала ею, когда она находилась рядом с ним. И сейчас, стоя за массивной дверью его спальни, Уна не могла собраться с мыслями и войти.
Так случалось каждый раз, несмотря на то, что ей было уютно в его компании. Но даже приходя по своей воле, она долгое время мерила шагами коридор, прежде чем ворваться в господскую обитель.
— Долго ты еще будешь топтаться у моей двери? — раздался из спальни недовольный голос, и Уна вздрогнула от неожиданности, схватившись за ручку. — Как всегда, женщина. Твой запах мне все ноздри разодрал.
Девушка не смогла определить по голосу, в каком состоянии он находится. Говорил он дерзко, но сдержанно, и в итоге злость, сквозившая в его словах, не остановила ее желания проведать его. Она решительно отворила дверь и ступила в мягкий полумрак просторной комнаты.
Лунный свет сливался со светом двух еще не потухших свечей в канделябре, создавая неповторимую таинственную атмосферу. Уна сразу воззрилась на Рейнарда, отчего-то страшась уловить в его взгляде презрение. Но, к ее радости, он сидел на кровати с закрытыми глазами, прислонившись спиной к изголовью.
Голова его была чуть откинута, и Уна невольно залюбовалась видом на мощную шею, по которой бежали, серебрясь в лучах луны, капельки пота. А еще плечами, такими широкими, что когда он выпрямлялся, она выглядела по сравнению с ним маленькой и невзрачной. Ее огорчило только, что он был одет в рубаху с закатанными рукавами, и она не смогла скользнуть взглядом, полным вожделения, по его твердым мускулам живота. Вместо этого она разглядела в вырезе часть кровавого узора в виде линии и небольшого ромба, а после почувствовала, как внутри рождается и отравляет сердце странная веселая злость.
— Ты еще здесь, — шепнул Рей, больше утверждая, чем спрашивая.
— Хотела узнать, как ты себя чувствуешь.
Рейнард скривился, когда она приблизилась и чужой запах проник в легкие, едва не лишив его возможности дышать, но, кажется, нежеланная гостья даже не обратила на это внимания.
— Я в порядке. Можешь идти.
Женские губы, налитые алым цветом, будто от поцелуев, искривились в недовольстве.
— По тебе и видно. Долго еще страдать собираешься? Тебе в разы хуже, чем ей, и мне больно смотреть, как ты изводишь себя, истекая потом, не ешь и постоянно сидишь в темноте.
— Не смотри.
— Грубиян, — сложив на груди руки, фыркнула Уна. — Пришла еще сказать, что твоя невеста очнулась и...
— Правда? — перебил вдруг, так резко открыв глаза и посмотрев на девушку, что та с трудом подавила дрожь.
— О, как оживился сразу. Теперь все мысли только о ней, — выдала притворно-обиженно, шагнув к мужчине и протянув к нему руку. — А как же...
— Отойди, — тут же рявкнул Рей, отбив ее ладонь, словно наглое насекомое. — Сейчас ты мне противна, понимаешь?
Широко распахнув глаза, Уна отшатнулась, прижимая к груди покалывающую от удара руку, и стиснула зубы в попытке подавить рвущиеся наружу слезы.
— Если ты хотел обидеть меня, — зашептала она, сверля Рейнарда таким холодным взглядом, что он, даже не глядя на нее, чувствовал холод и ее обиду, — мог бы просто сказать, что я буду служить у тебя еще десять лет.
Рей глубоко вздохнул, подняв на нее усталые глаза.
— Я серьезно, Уна...
— А-а-а... — догадливо протянула она. — Это из-за связи? Какой забавный побочный эффект. Ее брать силой трусишь, а от других воротит... И долго ты еще намерен страдать?
— Сам разберусь.
— Ну конечно... В таком-то состоянии.
— Уходи, — отвернувшись, тихо сказал дракон.
— Возьми деву силой, раз не терпится, и поделом ей. Брать то, что принадлежит тебе, разве считается преступлением? Может, тогда твоя жажда наконец уймется. А то так и будешь скулить, как пес.
— Уна, — угрожающе позвал мужчина, медленно скользнув взглядом по злому красивому лицу. — Иди спать.
Он видел, как аккуратные ноздри раздуваются от гнева, но не мог ничего сделать, чтобы избавить ее от подобных эмоций. Его мутило от одного ее вида, невзирая на то, что раньше она умело вызывала в нем страсть и желание, привлекала своими формами и податливостью, ублажала не только руками, но и сладкими речами.
В эту же секунду он проклинал все на свете — и брачную связь, ставшую для него оковами, и разбойницу, что не дает ему покоя даже во снах, и Рагнара, по вине которого все это произошло. И был согласен с Уной: он готов выть от осознания, что в таком состоянии не способен решить проблему и справиться с самим собой.
— Доброй ночи, господин, — каким-то образом подавив или спрятав злость, Уна поклонилась и быстрым шагом покинула спальню, оставив после себя лишь свой яркий, цветочный аромат.
Рей предчувствовал, что он еще долго будет мучить его, возможно, до утра. Потому перевернулся на бок и укрылся с головой одеялом.
Как бы он ни силился подавить те чувства, что возникли с появлением брачной метки, за все три дня он не смог отвлечься от мыслей о девушке. Он чувствовал ее запах аж в восточном крыле замка, пока она спала в западном, и останавливал себя всякий раз, когда ему хотелось наплевать на принципы и заявиться в ее комнату. Остервенело сорвать одежду и взять ее силой. Ведь именно этого требовала связь, и обмануть ее у дракона не получалось.
Чем дальше он находился от невесты, тем больнее скручивало все внутренности, а чем ближе — тем труднее становилось унять голод и жажду, вызванные ее сладким запахом и дыханием, которое он слышал сквозь стены.
