женщина. Бледная кожа, смоляные длинные волосы, тянущиеся до самых бедер. Тонкие губы, небольшой нос и треугольное лицо выдавали спрятанную внутри нее некую хитринку. А вот глаза — ярко-карие — были смутно знакомыми.
— Кто вы? — тихо спросила Мика, а после, услышав свой сиплый голос, прокашлялась.
— Меня зовут Уна, — ответила та, подойдя ближе к кровати, и сцепила перед собой руки.
— Ваше имя мне мало о чем говорит…
— Правда? А мне всегда казалось, что имя может многое сказать о самом человеке. Это словно заглянуть в книгу и узнать суть.
— Суть чего?
— Ну-у… — Уна аккуратно опустилась на краешек кровати. — Думаю, всего. Суть всего.
— Вряд ли это может быть правдой. Имена нам дают матери, а те не могут предвидеть, кем мы станем и какие поступки совершим.
Уна так неожиданно и звонко рассмеялась, что Мика вздрогнула, недоуменно воззрившись на нее.
— Глупышка, — сказала она, успокоившись. — Рей, конечно, говорил, что ты наивна, но я не думала, что все настолько плохо… Имена нам дарят боги. Запомни это, Элла.
— Не называйте меня так, — прошипела в ответ, впервые за время разговора ощутив себя шибко уязвимой. Но, заметив, как незнакомка удивленно вскинула брови, она подавила злость и нехотя пояснила: — Я не люблю, когда меня называют именем мамы. Это навевает воспоминания о ней. Болезненные воспоминания. Потому прошу называть меня Микой.
На лице молодой особы блеснула понимающая улыбка, и она любовно разгладила складки на платье.
— Конечно, Мика. Теперь твои слова для меня словно приказ.
— Почему?
— Потому что невеста моего хозяина — тоже хозяин. Каждому в этом замке приказано исполнять твои капризы и приказы. За исключением некоторых…
— Это ненадолго, — шепнула Мика, уткнувшись носом в колени. — Ваш хозяин пообещал скоро избавить меня и себя от этой связи.
— Ой, очень-то я в этом сомневаюсь. — Чуть заметная усмешка скользнула по тонким губам. — Избавиться от брачной метки будет не так-то просто. Если это вообще возможно в вашем случае. Может, если один из вас умрет… Но тогда вдовец или вдова…
Уна замолкла, вмиг посерьезнев, когда уловила в ошалелом взгляде собеседницы испуг.
— А-а, забудь. Это явно не то, о чем мне следует говорить…
Судорожно сглотнув, Мика решилась уточнить:
— А что в нашем случае не так? Почему дракон не может убрать метку?
— Рей запретил мне обсуждать что-то касательно вашей связи. Тем более с тобой.
— Я имею право знать. Если мне не скажешь ты, я в любом случае узнаю все у дракона.
— О, нет-нет! — Уна выставила в сторону девушки ладонь, хоть та и не успела еще сдвинуться с места. — Сейчас точно не подходящее время, чтобы видеться с Рейнардом. Поверь.
— Тогда расскажешь?
— Расскажу, — служанка покорно кивнула. — Дело в том, что еще не было такого, чтобы дракон связывал себя с девушкой, не испытывая к ней теплых чувств. По крайней мере, я не знаю ни одного такого случая… Кажется, это главная причина того, почему Рей не может сам разорвать связь, и того, что он… чувствует.
— А что он чувствует?
— Ты лучше об этом знаешь. Полагаю, ощущения и все эмоции у вас одинаковые. Вот что ты чувствуешь, когда он находится рядом?
Микаэллу настолько шокировал подобный вопрос, что она не сразу нашла что ответить. Пожав плечами, припоминая моменты, когда они с Рейнардом были вместе, она выдала спустя недолгую паузу:
— Он меня раздражает. И часто злит.
— Я не об этом, — мягко улыбнулась Уна. — Он и меня раздражает, по правде говоря. Особенно когда сам злится. Но это не то. Что ты чувствуешь помимо злости? Должно же быть что-то еще.
— Слабость, наверное… В последнюю нашу встречу я чувствовала слабость, словно из меня высасывали силы.
Уна, явно ожидая другого ответа, тяжело вздохнула.
— Не могу утверждать наверняка, но это странно. Жена Лейва рассказывала об иных ощущениях. — Она задумалась, разглядывая разбойницу с такой жадностью, что той стало не по себе. — Зато я точно знаю, что связь ты переносишь гораздо легче, чем жених. Он сам не свой был, когда прилетел. С того дня рвет и мечет, злобой весь изошел. И от твоих покоев шарахается, будто ты заразная тут лежишь. А должен-то рядом быть, хотя бы в первые дни.
— Подожди… — Мика чуть выпрямилась и нахмурилась, пытаясь сопоставить одну мысль с другой. — А сколько дней я уже здесь нахожусь?
— Три, — беззаботно бросила служанка, мотая ножкой. — Ты оправлялась после перелета. Рею потребовалось отключить тебя. Но не знаю, что он сделал, раз ты так долго приходила в себя.
— Три дня, — повторила как завороженная.
— Ты, видно, еще не до конца оправилась… Ла-а-адно… Я пойду, а ты отдыхай. И не забудь поесть.
— Подожди! Уже уходишь? — с каким-то неожиданным для самой себя отчаянием шепнула Мика и взглянула на Уну так, словно та была первой и единственной ее собеседницей за всю жизнь.
— Мне нужно проведать хозяина. Боюсь, моя компания ему сейчас нужнее.
— Уна, — позвала тихо, прежде чем та успела сделать шаг к выходу. — А вы с драконом, случайно, не родственники? Ты очень похожа на него. Особенно глазами.
Как бы девушка ни пыталась сдержать смех, из ее груди все же вырвался смешок.
— Была бы я его родственницей, не стояла бы здесь. Не прислуживала бы тебе и ему. Давно бы обратилась в дракона и улетела бы в теплые края.
Снова усмехнувшись, она качнула головой, словно не веря в то, что сказала, и направилась к выходу.
Микаэлла провожала ее взглядом, хотя на деле совсем не хотела ее отпускать. Пусть она и казалась ей странной, несколько взбалмошной и чересчур веселой, Мика предпочла бы провести время с ней, чем остаться одной и чувствовать, как стены замка давят на нее, лишая сна. С одиночеством воспоминания и боль вновь обретут свободу.
— Если тебе что-то понадобится, — сказала Уна, остановившись у двери, — зови. Но я в любом случае приду утром и провожу тебя в столовую. Если он даст на это добро…
Дождавшись кивка, служанка выскользнула из спальни и осторожно закрыла дверь. Она еще какое-то время сверлила тяжелым взглядом ручку, слыша мерное дыхание за спиной и мирясь
